Когда он ступил на очередную площадку, рядом с ним возник призрак Зверя-В-Чешуе.

В шипении Зверя-В-Чешуе Джонни расслышал:

– Ты сейчас боишься, человек, ты же боишься, что лестнице не будет конца! А разве трус может взять Корону Мира?

– Я обладаю способностью, которую называют твоим даром, Леру. Как же я могу бояться?

– Сила цветка петинии защищает от страха перед оружием или острыми зубами, но не перед судьбой, и ты это знаешь, человек!

– Глупое животное, мне ли бояться судьбы, если я вижу впереди Корону Мира?

Зверь-В-Чешуе исчез.

До вершины Башни Джонни все-таки добрался, хотя к концу пути он порядком устал. Здесь стоял храм, точно такой же, какой был на вершине цербийской Круглой Башни. Глубоко вздохнув, Джонни вошел в него.

На черном блестящем полу не было пыли. И еще одно отличие имел этот храм в сравнении с цербийским: в центре его стоял алтарь.

Над алтарем разливалось яркое сияние.

Голд приблизился к алтарю. На нем лежал обруч, источник этого сияния, как раз на голову надеть.

Неужели это и есть Корона Мира?

Джонни взял обруч обеими руками и, чувствуя в пальцах слабое покалывание, надел его себе на голову.

Пол под ногами Гол да задрожал. И Джонни вдруг прочувствовал мир иначе, не так, как он воспринимал его раньше. Стены храма стояли словно живые, и они были послушны ему подобно его собственным ладоням. Он без труда развел их, положил плашмя, – и оказался в густом тумане, представлявшим собой затянувший весь Элизион облачный слой.

Повинуясь воле Голда, облака низринулись вниз потоками воды, и впервые за многие тысячелетия небо Элизиона стало чистым.

Был день, не это не помешало Властелину Галактики увидеть звезды. Джонни захотел, и бесконечные дали космоса открылись ему: солнца в ожерельях планет, кометы, туманности. Перед взглядом Голда предстали многие миры: и юные, плескавшиеся жизненной силой, и зрелые, увенчанные разумом, и дряхлеющие, готовящиеся стать истоком новой жизни. Джонни знал, он чувствовал, что он может: насколько хватало взору его, над всем он имел полную власть.

Он долго, завороженный, разглядывал свои владения, свыкаясь с новой силой. Потом он посмотрел вниз.

У подножия Башни было тесно от космических кораблей всевозможных конструкций. Как только Элизион лишился облачного слоя, этого экрана, загораживавшего поверхность планеты от нескромных взглядов, на Цербе поднялась страшная суматоха, можно сказать, паника: все помнили слова Хранителя, что только взгляд Властелина Галактики сможет убрать этот облачный покров, и все засуетились, забегали, ведь настал момент, которого столько лет дожидались на Цербе представители многих планет. Претендент надел Корону Мира, стал Властелином Галактики, и спешно надо было засвидетельствовать ему свое уважение.