– Да, сэр.

– И это вас ничуть не настораживает?

– Я хочу рискнуть, сэр. Простите, сэр в “информационном листке” ИСКР я прочитал, что кроме денег тот, кому удастся разработать этот маршрут, получит право дать название звезде. Это действительно так?

– Это так. Звезда, к которой мы никак не можем проторить дорожку, имеет только код, вот ей-то и даст имя счастливчик. Как я понимаю, вы ответили на мой вопрос: вами движет честолюбие. О честолюбие, честолюбие, сколько разбитых голов на твоей совести! На квалификационном экзамене вы получили высокие оценки, косморазведчик Голд, но это еще мало о чем гово shy;рит. Я тридцать лет в Службе, за это время я повидал немало молодчиков, от которых после икс-теста все ждали чудес, и что же? Из них сейчас живы только те, кто не сделал ни единого рабочего вылета.

Пьер Сиртак, понимавший, что от трупа выпускника платы за учебу не дождаться, поддакнул:

– Серьезно, Джонни, к чему тебе так рисковать? Возьми для начала маршрут два или три, испытай себя, а там, глядишь, и на большее можно будет замахнуться.

– Все-таки мне хотелось бы поработать на этом маршруте, – проговорил Джонни после недолгой паузы.

Мистер Шофф медленно произнес:

– Вам вольно рисковать собственной жизнью, косморазведчик Голд, но я не могу с такой же легкостью рисковать кораблем стоимостью в миллион кредов. Берите маршрут с коэффициентом десять, это очень высокий коэффициент для неоперившегося новичка, и подписываем контракт.

Джонни отрицательно мотнул головой.

– В таком случае, я должен подумать, – мис shy;тер Шофф закрыл папку с бланками контракта.

– Когда можно узнать ваше решение?

– Вам сообщат.

Пьер Сиртак, знавший, что у Джонни в кармане не густо, милостиво разрешил:

– Пока можешь жить в казарме, Голд.

Из штаб-квартиры ИСКР Джонни отправился на аллею Слез. Растрескавшиеся каменные глыбы, протянувшиеся вдоль аллеи, источали алмазные струи – казалось, камни оплакивали весь мир, не забывая тех, о ком некому было всплакнуть.

Если бы они только знали, думал Джонни, проходя по аллее. В его душе не было страха и не было пустой бравады, он ясно представлял себе, что, избирая самый сложный маршрут, он поступал правильно. Погибни он, и его смерть стала бы величайшим почитанием памяти Лолы, самой великой жертвой, которую только мог принести смертный. Выполни он задание, и на небе появилась бы звезда, носящая ее имя, и большую честь трудно было вообразить. Но если бы он погиб, выполняя какое-то мелкое задание, разрабатывая какой-то рядовой маршрут… Это все равно, что подносить к памятнику самые дешевые цветы, оступиться и упасть в лужу.