Она едва успела закрыть лицо руками.

Литры крови добрались до зоны нормальной гравитации – алая река, порожденная внезапным сдвигом направления действия силы тяжести. Эта река выплеснулась и пролилась на Кэтри и Лаурента Зая, словно теплый летний дождь.

Кэтри Хоббс очнулась. Она задыхалась. Ее волосы разметались по подушке, несколько прядей легли на щеки, попали в рот. Кэтри принялась судорожно поправлять волосы.

Сон. Всего лишь сон. Бунтовщиков казнили больше месяца назад. И ничего столь жуткого не произошло. Во время реальной казни весь ритуал совершился с восхитительной военной четкостью.

Хоббс закашлялась, утерла пот с лица. У пота был солоноватый привкус, как у крови. Она подтянула колени к груди и постаралась дышать глубоко и ровно, чтобы успокоиться.

И тут она поняла: впервые за несколько месяцев ей приснился настоящий сон.

Кэтри Хоббс совсем недавно стала спать нормально. Циклов гиперсна она получила столько, что перекрыла допустимую норму ровно в два раза. Новый корабельный врач, серьезный гражданский человек с экваториального архипелага, почти целиком уничтоженного штормом, выдавал Хоббс лекарства, чтобы облегчить ей переход от гиперсна к обычному. Но Кэтри к лекарствам не притрагивалась. Она рассчитывала на то, что будет засыпать от усталости.

Очень скоро она поняла, как была не права. Хоббс успела привыкнуть к мгновенному погружению в гиперсны, к знакомым символическим сновидениям-повествованиям, на фоне которых так наделено восстанавливался утомленный головной мозг. Перед тем как уснуть нормально, она целый час металась и ворочалась. А когда наконец погрузилась в беспокойное забытье, увидела вот этот, давно притаившийся в подсознании кошмар.

Буквально через минуту после того, как она очнулась после сна, в котором ей привиделась казнь бунтовщиков, в дверь ее каюты кто-то позвонил, и надо сказать, довольно настойчиво. Кэтри проснулась окончательно и увидела в поле вторичного зрения значок: ярко-красные буквы, допуск Политического Аппарата.

Не дожидаясь ее ответа, трое аппаратчиков вошли в каюту. Двое почтенных мертвых и живая женщина.

– Кэтри Хоббс.

Даже в темноте Хоббс узнала плоский, невыразительный голос адепта Харпер Тревим.

«Что-то серьезное», – догадалась Кэтри. Спросонья она мыслила не слишком проворно. Тревим считалась старшим из тех аппаратчиков, которые находились на борту «Рыси». Что могло произойти? Хоббс села на кровати и быстро пробежалась взглядом по системам диагностики корабля в поле вторичного зрения. Похоже, все было в полном порядке.