Ответа не последовало. Ни звука внутри, ни движения двери. Ничего, кроме бездны, разверзшейся перед нею.

– Тони? — задыхаясь, вымолвила она, прижимаясь ухом к двери. Полная тишина. — Ну и ладно, — произнесла она в оцепенении и, сжимая в руке камень, нетвердой походкой направилась через крыльцо в свою собственную комнату.

Камень исчез. Она уже не ощущала его тяжести в своей руке.

– Вот черт, — прошептала она, не зная, как на это прореагировать. — Куда же это он подевался? Растворился в воздухе?

В таком случае это, наверное, был обман зрения, сообразила она. Он подверг меня гипнозу и заставил поверить. Мне сразу следовало бы понять, что на самом деле ничего этого не было.

Миллионы звезд как–то сразу вдруг взорвались, образуя быстро вращающееся колесо света, света, хотя и мучительно яркого, но холодного, который пронизал ее всю насквозь. Он исходил откуда–то сзади, и она всем телом почувствовала, как на нее обрушилось это его гигантское световое давление.

– Тони, — едва успела вымолвить она и упала в раскрывшуюся перед нею бездну.

Она ничего не думала при этом, никаких чувств не испытывала. Она видела только бездну, безграничную бездну, которая поглощала ее, ждала ее где–то гораздо ниже, где–то очень–очень глубоко, а она, мгновенно будто налившись свинцом, рухнула туда, на тысячи миль глубиной в разверзшуюся перед ней преисподнюю.

Вот так, упав на руки и на колени, она и умерла. Одна на крыльце. Все еще пытаясь схватить то, чего не существовало.

Глава 8

Глава 8

Глену Белснору снился сон. Во тьме ночи ему привиделся он сам — он ощущал себя таким, каким был на самом деле, умным и полезным всем отцом, защитником и опекуном. Счастье переполняло его. Да, я в состоянии это сделать. Я могу позаботиться обо всех них, помочь им в их затруднениях и защитить их от опасностей. Их нужно защитить, чего бы это мне не стоило, так ему думалось во сне.

В этом своем сне он приладил антенну, смонтировал на свое место главный силовой выключатель, попытался включить вспомогательные цепи.

Из таким образом усовершенствованной аппаратуры раздался столь милый его сердцу гул. Созданное ею поле распространилось в высоту на много тысяч миль, его напряженность неуклонно возрастала по всем направлениям. Разве можно проскочить мимо него, его не заметив, удовлетворенно сказал он самому себе, и часть владевших им страхов понемногу стала рассеиваться. Поселку теперь ничто не угрожает, и именно я добился этого.

А по поселку люди сновали в самых различных направлениях, на них были длинные коричневые рабочие халаты. Солнце прошло зенит, затем еще раз, затем еще и еще, и так целую тысячу лет. Только тогда, как–то даже неожиданно для себя самого, он обнаружил, что все они очень постарели. Они теперь брели, с трудом переставляя трясущиеся ноги. У них были растрепанные бороды — у женщин тоже, — фактически, все они еле–еле ползали по земле, как никчемные насекомые. Некоторые из них, как он обнаружил, были слепыми.