— Тем не менее он достоин восхищения.

— Я знал, что рано или поздно ты скажешь это. Как только ты произнесла свое «тем не менее», я знал, что последует за ним.

— Значит, я для тебя — открытая книга, — вздохнула Прис.

— Нет. Ты величайшая загадка, с которой мне приходилось сталкиваться. Это впервые, когда я сказал себе: «Прис сейчас сделает то–то и то–то» — и действительно так произошло.

— Ну да. И ты совершенно уверен, что постепенно я снова вернусь к тому состоянию, когда никаких сомнений у меня не возникало, а было одно только восхищение этим человеком.

Я промолчал, поскольку и впрямь так думал.

— А ты обратил внимание, — спросила Прис, — как я справилась с выключением Линкольна? Я сделала это. Думаю, теперь я смогу вынести что угодно. Честно говоря, мне даже понравилось.

— Ты врешь, чтобы выглядеть крутой.

— Нет, действительно, это было ни с чем не сравнимое чувство власти, абсолютной власти. Мы даем ему жизнь, а затем ее отнимаем — щелк и все! Так легко… Но моральная ответственность за это ложится не на нас, а на Сэма Барроуза. И он–то, уж будь уверен, не станет мучиться угрызениями совести. Напротив, это здорово поднимет его самооценку. Чувствуешь, какая здесь сила? Думаю, мы все дорого дали бы, чтобы быть похожими на него. Ведь меня сейчас огорчает не сам факт выключения Линкольна, я ненавижу себя за это огорчение! Стоит ли удивляться, что я сижу здесь вместе с вами и размазываю сопли, в то время как Барроуз снова находится на высоте положения. Улавливаешь разницу между нами и им?

Прис зажгла сигарету и какое–то время сидела молча, курила.

— Как насчет секса? — спросила она неожиданно.

— Думаю, это еще хуже, чем выключение симулякра.

— Опыт половых сношений, возможно, поможет тебе измениться.

Эта девчонка… Сидит здесь и рассуждает! У меня волосы встали дыбом.

— Что такое? — спросила она.

— Ты пугаешь меня.

— Но почему?

Ты толкуешь об этом так, будто…

Прис прервала меня:

— Так, как будто я смотрю на свое тело откуда–то сверху? Так оно и есть, Луис. Настоящая я — не это тело, а душа.