– Как дела, малыш? – дружелюбно осведомился он и похлопал мальчика по спине. – Послушай, ты хочешь вернуться в дурдом, в этот несчастный Бен–Гурион? Или предпочитаешь остаться со мной? Десять минут тебе на размышления.

«Что бы ты там ни решил, ты все равно останешься здесь, – добавил про себя Арни. – Со всеми своими плясками на цыпочках, молчанием и полным равнодушием к окружающему. И с даром предвидения, который, как я вчера убедился, хранится в твоей бестолковой голове».

– Он хочет остаться с вами, мистер, – сказал вернувшийся Гелио.

– Ничего удивительного, – довольно откликнулся Арни.

– Его мысли прозрачны для меня, как стекло, а мои – ему, – добавил Гелио. – Мы оба пленники в чужой земле, мистер.

Арни громко рассмеялся.

– Правда всегда кажется невеждам смешной, – обиделся Гелио.

– Хорошо, я – невежда, – согласился Арни. – Просто меня позабавило, что тебе нравится этот ребенок, вот и все. Я не хотел тебя обидеть. Так у вас двоих есть что–то общее? Неудивительно. – Он перевернул книгу, которую читал Гелио. – Паскаль, «Провинциальные письма». Господь Вседержитель, зачем? Какой в этом смысл?

– Ритм, – терпеливо пояснил Гелио. – Великая проза обладает каденцией, привлекающей и удерживающей блуждающее внимание мальчика.

– А почему оно блуждает?

– От страха.

– Чего он боится?

– Смерти.

– А, ну да, – помрачнев, согласился Арни. – Своей смерти? Или смерти вообще?

– Этот мальчик переживает собственную старость, которая наступит через много–много лет. Он лежит в доме престарелых – тому еще только предстоит быть построенным здесь, на Марсе, – в обители смерти и увядания, которую ненавидит всеми силами души. В этом будущем он проживает пустые бессмысленные годы, прикованный к постели, – скорее неодушевленный предмет, чем личность, в коем жизнь поддерживается лишь из–за предрассудков. И как только он пытается сосредоточиться на настоящем, его тут же сметает это ужасное видение.

– Расскажи мне о доме престарелых, – попросил Арни.

– Его скоро построят, – ответил Гелио. – Правда, не для этой цели, а как большой спальный квартал для эмигрантов на Марс.

– Да, в горах Франклина Рузвельта, – догадался Арни.

– Прибывшие люди обоснуются там и будут жить, изгнав диких бликменов из их последнего прибежища. Бликмены, в свою очередь, наложат проклятье на эту землю. Поселенцев с Земли станут преследовать неудачи, год за годом их дома будут разрушаться, и они вернутся на Землю еще быстрее, чем прибыли сюда. В конце концов дома станут использовать для престарелых, обнищавших, дряхлых и больных людей.