— Тон его голоса был совершенно безжалостным.

— Естественно, я согласна сотрудничать с вами, — сказала Николь — Вот и прекрасно.

Гольц одобрительно кивнул и обвел взором своим коллег по Совету.

— Первое распоряжение, которое мы отдаем — разумеется, через Руди Кальбфлейша, — это указ о национализации предприятий картеля «Карп унд Зоннен Верке» по всей территории СШЕА. Все имущества Карпа теперь должно стать собственностью правительства. Дайте указания военным на сей счет; их задача — захватить различные филиалы Карпа; это должно быть произведено вооруженными подразделениями, возможно даже, с применением тяжелой самоходной бронетехники. Это нужно сделать прямо сейчас, лучше всего, еще до наступления темноты.

— Хорошо, — согласилась Николь.

— Несколько их армейских генералов, самое меньшее, троих или четверых, следует послать в центральную контору Карпа в Берлине; они должны лично арестовать семью Карпа. Велите им отвезти Карпов на ближайшую военную базу, отдайте их под трибунал и немедленно казните — также до наступления ночи. Теперь — что касается Пэмброука.

Я полагаю, наилучшим решением будет посылка к нему убийц–парашютистов из числа сыновей Иова; военные пусть в этом деле остаются в стороне.

Тон Гольца внезапно изменился.

— Почему у вас такое выражение лица, Кейт?

— У меня разболелась голова, — сказала Николь. — И не называйте меня «Кейт». Пока я у власти, вам следует продолжать называть меня Николь.

— Все, о чем я говорю, причиняет вам страдания, верно?

— Да, — призналась Николь. — Я не хочу никого убивать, даже Пэмброука и Карпов. С меня достаточно рейхсмаршала — более, чем достаточно. Я не убила даже тех двоих музыкантов, исполнителей на кувшинах, которые привели в Белый Дом папоолу, чтобы она укусила меня, этих двоих мелких сошек Луни Люка. Я позволила им эмигрировать на Марс.

— Таким способом невозможно уладить все наши беды.

— Пожалуй, так, — нехотя согласилась Николь.

За спиной у Николь открылась дверь в бомбоубежище. Она обернулась, ожидая увидеть Джанет Раймер.

В дверях с пистолетом в руке стоял Уайлдер Пэмброук во главе целой группы полицейских.

— Вы все арестованы, — сказал Пэмброук. — Все здесь присутствующие.

Вскочив на ноги, Гольц стал шарить рукой у себя под пиджаком.

Первым же и единственным выстрелом Пэмброук убил его. Гольца отбросило назад, вышвырнув из кресла. Кресло с грохотом перевернулось и еще дальше отбросило тело Гольца, под дубовый стол, где оно и осталось лежать на боку.

Больше никто даже не шевельнулся.