Николь снова заметила тик, перекосивший его лицо. Повернувшись к ней, Пэмброук произнес:

— Первейшее, что мне нужно — это чтобы вы предварительно прочли тот текст, что я вам дал. Начинайте прямо сейчас.

— Он снова посмотрел на часы.

— Телевизионщикам следовало бы уже быть здесь и заканчивать подготовку своей аппаратуры.

— Это я отослал их, — пояснил Конгросян, перехватив его недоуменный взгляд. — От их присутствия мне стало совсем худо. Взгляните–ка — видите вот этот стол? Так вот, я теперь — часть его! Смотрите внимательно, и я докажу вам свою правоту.

— Конгросян вперился взглядом в стол, беззвучно зашевелились его губы. И, ваза с белыми розами стоящая на столе, поднялась и двинулась прямо по воздуху к Конгросяну. Ваза, прямо у них на газах, прошла в грудь Конгросяна и исчезла.

— Я впитал ее в себя. Она сейчас — я. А… — он сделал жест в сторону стола, — я — это он!

На том месте, где — Николь ясно это видела — стояла раньше ваза, начала формироваться вроде бы неоткуда какая–то густая масса неопределенного цвета, чрезвычайно сложное переплетение тканей органического происхождения, гладких тонких кроваво–красных трубок. Да ведь это, сообразила вдруг Николь, какие–то внутренности Конгросяна — по всей вероятности, селезенка и кровеносные сосуды, нервные волокна, что поддерживали нормальное ее функционирование. Этот орган, чем бы ни был, продолжал нормально функционировать, о чем свидетельствовала размеренная его пульсация; он был живым и энергично работал, взаимодействуя с остальным организмом. Как это все сложно отметила про себя она про себя; она никак не могла отвести взгляд от стола, и даже Уайлдер Пэмброук, как завороженный, глядел на туда же.

— Меня всего вывернуло наизнанку! — вопил Конгросян. — Если так будет продолжаться, мне придется поглотить в себя всю Вселенную, а единственное, что останется вне меня, — это мои собственные внутренности. После чего, вероятнее всего, я погибну!

— Послушайте, Конгросян, — грубо оборвал его Пэмброук, направляя дуло своего пистолета на пианиста–психокинетика. — Зачем это вам понадобилось отсылать отсюда бригаду телевизионщиков. Она мне нужна в этом кабинете, Николь должна выступить перед страной. Ступайте и скажите им, чтобы они вернулись.

— Он сделал пистолетом недвусмысленный жест в сторону Конгросяна.

— Или разыщите служащего Белого Дома, который…

Он неожиданно осекся. Пистолет сам собою выскользнул из пальцев Пэмброука.

— Помогите мне! — взвыл Конгросян. — Он становится мною, а мне не остается ничего другого, как быть им!

Пистолет исчез в теле Конгросяна.