- Счастливая. Ты будешь хорошим Директором. Правда, это не значит, что с тобой не произойдет того же, что и со мной.

- Думаешь, у меня начнется головокружение от возможностей и успеха?

- Нет.

- Думаешь, что я - не рассчитаю правильно свои силы?

- Не то.

- Выберу не ту сторону?

- Опять мимо.

- Так скажи прямо.

- Отчего не сказать? Скажу, конечно. Тебя тоже когда-нибудь предаст самый близкий человек. Такова участь всех интриганов.

- У меня не будет близких, - усмехнулась Айзенн.

- Тогда я тебе не завидую.

- А я тебе.

Арманд посерьезнел.

- Так надежды нет?

Она покачала головой. Подошла к столу.

- Мне жаль, что так вышло, - Айзенн достала бластер и положила его на стол. - Это - всё, что я могу для тебя сделать. Иначе - дознание и Кессель или расстрел при попытке к бегству. Ты же знаешь.

Он мутно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на бластер. Мгновенно протрезвев, он всё понял.

- Ты - настоящая Исард, дочь, - вместо благодарности произнес экс-Директор.

- Я знаю, - и она молча вышла в коридор, каждую секунду ожидая выстрела в беззащитную спину. Но он прозвучал чуть позже, когда створки уже сомкнулись за ее спиной. В офисе Директора поднялась суматоха - люди бегали, разговаривали по комлинкам, суетились... зачем?

Ноги сами привели младшую... нет, теперь уже - единственную Исард в зал для совещаний. Темно-красное кресло со знаменитой надписью о жадности, казалось, еще хранило тепло тела ее отца. Бред! Арманд провел несколько часов, будучи запертым совсем в другом помещении. Айзенн села в кресло и уронила голову на руки. Директор... она будет сидеть здесь ежедневно, в течение месяцев: лет. Удастся ли когда-нибудь избавиться от этого ощущения чужого тепла на коже, цвета крови? Ее отец тоже любил красный цвет...