— Извини, — говорит она.

Не могу удержаться от того, чтобы уставиться на нее в изумлении. Она не отшатнулась, не скривилась, даже не отдернула руку, будто я заразная.

Старший шагает прямо в хлюпающие остатки пруда и встает рядом с люком. Виктрия говорила, что нельзя выбирать, кого любить. Я до сих пор не определилась, права ли она была, но это уже не важно. Потому что, был у меня выбор или нет, мое сердце принадлежит ему.

Все остальные смотрят сверху вниз — мы стоим на краю пруда, возвышаясь над ним. Старший по щиколотку увяз в грязи и неловко переминается, будто нервничает. Даже отсюда мне видны фиолетово-зеленые синяки у него на лице, но он никогда еще не выглядел сильнее и благороднее.

Старший нажимает на кнопку вай-кома, чтобы все хорошо слышали. Сначала бормочет что-то, что я не могу разобрать, но потом начинает четко и громко:

— За века путешествия «Годспид» многое приобрел. Но многое также было потеряно и забыто. В том числе это. — Он показывает рукой в сторону открытого люка. — Мы думали, что у нас под ногами находится еще один уровень корабля. Мы ошибались. Это не уровень. Это спасательный шаттл. За этим люком есть еще один капитанский мостик. Весь уровень может отсоединиться от «Годспида» и доставить нас на Центавра-Землю, наш новый дом.

Оглядываюсь вокруг — все глаза прикованы к Старшему.

Откашлявшись, он подробней объясняет, как работает шаттл. Поколебавшись секунду, все же рассказывает и о возможной опасности, о предупреждениях Ориона.

— У плана есть недостатки. — Эти слова заставляют меня вскинуть голову. — Запустив шаттл, мы оставим «Годспид» здесь. Я знаю, что этот корабль всегда был вам домом. Мне — тоже. Но «Годспид» не в лучшем состоянии. Он не предназначался для бесконечного использования. На криоуровне много места, и мы втиснем туда все, что получится. Возьмите с собой самое необходимое. Что-то придется оставить.

Старший жестом подзывает Барти и сам отступает на несколько шагов назад, чтобы все внимание обратили на того.

— Я тоже хотел кое-что сказать, — начинает Барти через свой вай-ком. — То, что рассказал вам сейчас Старший, правда. Я был сегодня в этом шаттле и видел все своими глазами. И о том, что нужно оставить, он тоже правильно сказал. И… — Он с трудом сглатывает. — Меня придется оставить тоже. «Годспид» — мой дом. Я не хочу другого. Я остаюсь. И если кто-то хочет остаться здесь со мной — пожалуйста.

У меня отпадает челюсть. Оглядываюсь, ожидая, что люди удивятся или отнесутся скептически, решат, что Барти не в себе… Но не все… так считают.