– Ты что?! – возмущенно крикнула Лила. – Аккуратнее.

– Сама аккуратнее! – отозвался Пашка, тряся обожженными пальцами.

Лила не сразу нашла в траве ключ. Было уже темно, а ключ стал совсем крошечным, его едва удавалось держать двумя пальцами.

Она поднесла его к двери, та снова задрожала, начала открываться и вдруг застряла.

– Ой… – Лила с удивлением смотрела на свою руку. Ключа больше не было. Он окончательно исчез.

Дверь приоткрылась совсем немного, в щель можно было разве что руку просунуть.

Пашка приблизился, заглянул в щель. Он почти ничего не увидел, там было темно. Но он сразу понял, что с дверью они не ошиблись.

Он ощутил запах. Давно знакомый, волнующий, но почти забытый теперь запах. Так мог пахнуть только собственный мир.

– Ну, открывай же! – крикнула Лила.

Мальчик дернул дверь. Она не поддалась. Он дергал еще и еще, но дверь не сдвинулась ни на миллиметр.

– Сделай что-нибудь! Мы ведь уже почти дома! – у Лилы на глазах вдруг выступили слезы.

– Да я делаю! Не открывается!

Он собрался с силами, уперся и потянул дверь так, что хрустнули суставы.

Ничего не выходило.

– Подожди… – Пашка вытер пот, встряхнул резко заболевшие руки. – Я сейчас отдохну и еще…

Но что-то ему уже подсказывало, что сдвинуть дверь руками он не сможет. И от этой мысли стыло сердце.

Пашка взглянул на небо. Оно было почти черным, свет едва прорывался между нависшей массой туч и линией горизонта.

Он все же попробовал. Весь собрался, сосредоточился, крепко ухватил пальцами за край двери…

И вдруг она распахнулась сама.

В проходе стоял Корнеич.