Ее лицо оставалось непроницаемым. Устала?
— В городе очень мило, — согласилась она.
Трейджер яростно встряхнул головой.
— Нет.
Девушка улыбнулась ему. Ее глаза блестели.
— Я знаю, — сказала она.
Трейджер не мог поверить. Он протянул руку и коснулся ее щеки. Она повернула голову и поцеловала его ладонь. Они улыбнулись друг другу.
Он поспешил обратно в лагерь, чтобы уволиться.
— Дон, ты должен с ней встретиться! — закричал он. — Вот видишь, все возможно, я это сделал! Нужно лишь продолжать верить и не сдаваться. Мне так хорошо, что это кажется… непристойным!
Донелли, все такой же неловкий и логичный, улыбнулся ему, не зная, как реагировать на такой восторг.
— И что ты будешь делать? — смущенно спросил он. — Работать на арене?
Трейджер рассмеялся.
— Едва ли, ты же знаешь, как я к этому отношусь. Рядом с космопортом есть театр, где разыгрывают пантомимы мертвые актеры. Я получил там работу. Платят паршиво, но я буду рядом с Лорел. А остальное не имеет значения.
Той ночью они почти не спали — разговаривали, обнимались и занимались любовью. Любовь была радостью, игрой, восхитительным откровением, конечно, не такой технически совершенной, как на мясной фабрике, но Трейджера это не волновало. Он учил Лорел быть открытой. Он поведал ей все свои тайны и жалел, что у него их больше не осталось.
— Бедная Джози! — часто восклицала Лорел по ночам, когда ее теплое тело прижималось к Трейджеру, — Она не знает, что потеряла. Мне повезло. Таких, как ты, больше нет.
— Нет, — возражал Трейджер, — это мне повезло.
Они смеялись и спорили о том, кому повезло больше.