— Все с самого начала, и поменьше жалости к себе.

На этот раз они выполнили задание правильно.

Однако по мере усиления их доверия к Эндеру как командиру постепенно слабели узы дружбы между ним и всеми остальными, постепенно исчезала теплота общения, свойственная их отношениям в Боевой школе. Но в отношениях между собой они стали близки, как никогда, друг с другом они могли быть абсолютно искренними и откровенными. На Эндера же они стали смотреть только, как на учителя и командира, такого же далекого и требовательного, каким самому Эндеру казался Майзер Рэкхэм.

От этого они сражались еще лучше. А Эндера ничто не отвлекало от работы. По крайней мере, в то время, когда он не спал. В часы бодрствования сознание Эндера было целиком заполнено имитатором и игрой, но ночью, погружаясь в сон, он думал совсем о других вещах. Часто ему вспоминался медленно распадающийся остов Великана, ни в малейшей степени не походящий на сказочный образ с экрана его компьютерной доски. Все было настолько реальным, что Эндер чувствовал даже едва уловимый запах смерти. Во сне все вещи менялись. Маленькая деревушка, приютившаяся между ребрами Великана, превращалась в поселение чужаков, которые торжественно приветствовали Эндера. Это походило на то, как гладиаторы приветствовали Цезаря перед началом представления, которое должно было неминуемо кончиться их гибелью. Во сне Эндер забывал о своей ненависти к чужакам и, хотя он знал, что они прячут от него свою царицу, он не пытался ее найти. Он быстро покидал тело Великана, чтобы отправиться на игровую площадку, где его уже поджидали дети, чьи издевающиеся звериные лица были ему знакомы. Иногда среди них был Питер, а иногда Бонзо, иногда были Стилсон и Бернард; но точно с такой же частотой ему встречались среди этих озверевших существ Алаи и Шэн, Динк и Петра; а иногда приходило существо с лицом Вэлентайн, и в своих снах он точно так же заталкивал ее под воду и ждал, когда она захлебнется. Она пыталась вырваться из его рук, чтобы вынырнуть на поверхность, но в конце концов затихала. Он вытаскивал ее из озера на свой плот, где ее лицо постепенно превращалось в маску смерти. Он кричал и плакал над ней, повторяя вновь и вновь, что это всего лишь игра, игра, а он только играет…

В этот момент Майзер Рэкхэм расталкивал его.

— Ты кричал во сне, — говорил он.

— Простите, — отвечал Эндер.

— Ерунда. Настало время следующего боя.

Постепенно частота боев возросла. За день они обычно проводили уже по два боя, и Эндер свел необходимые занятия до минимума. Обычно, когда другие отдыхали, он проводил время, вновь и вновь просматривая записи прошедших боев, стараясь выявить свои слабые места и пытаясь предвосхитить ход последующих сражений. Иногда он и в самом деле оказывался подготовленным ко всем новшествам врага, а иногда это ему не удавалось.