— Кто?

— Те, кто не выдерживает.

— Нет, они не умирают. Господи, малыш, ты же просто играешь.

— Я думаю, что Бонзо умер. Мне это приснилось прошлой ночью. Я вспомнил, как он выглядел, когда я врезал ему головой по лицу. Мне кажется, я мог вмять его нос прямо ему в мозг. У него из глаз бежала кровь. Думаю, что уже тогда он был мертв.

— Но это был всего лишь сон.

— Майзер, я не хочу больше видеть такие сны. Я боюсь ложиться спать. Но я все время думаю о вещах, которые хотел бы забыть. Вся моя жизнь проходит у меня перед глазами, как будто бы кто-то желает прокрутить мне самые страшные эпизоды моей жизни.

— Мы не можем накачивать тебя снотворным, если ты этого добиваешься. Мне жаль, что тебе снятся плохие сны. Может быть, оставлять свет включенным на всю ночь?

— Не смейтесь надо мной! — сказал Эндер. — Боюсь, я схожу с ума.

Доктор закончил накладывать повязку, и Майзер разрешил ему уйти. Тот вышел.

— Ты этого на самом деле боишься? — спросил Майзер.

Эндер подумал еще раз, но полной уверенности не ощутил.

— В своих снах я не всегда бываю уверен в том, что я — это на самом деле я.

— Странные сны выполняют функцию клапана безопасности. В первый раз за всю жизнь тебе приходится выдерживать некоторое напряжение. Тело ищет способы это компенсировать, вот и все. Ты уже большой мальчик. Пора перестать бояться темноты.

— Ладно, — сказал Эндер. И тут же принял решение никогда больше не рассказывать Майзеру о своих снах.

Дни проходили в непрерывных и изнурительных боях, и в конце концов Эндер кончил тем, что занялся саморазрушением. У него начались боли в желудке, и его посадили на голодную диету. А вскоре у него вообще пропал аппетит. «Ешь», — приказывал Майзер, и Эндер механически отправлял в рот ложку с едой. Но если бы никто не напоминал ему об этом, он бы вообще не ел.

Еще двое из его командиров кончили так же, как и Петра, в результате нагрузка на остальных еще более возросла. Сейчас противник в каждом бою численно превосходил их примерно в три-четыре раза. И в случае, если дела противника шли неважно, он с большей готовностью отступал, чтобы перегруппировать силы и на как можно более длительное время затянуть сопротивление. Иногда бой шел несколько часов, прежде чем им удавалось уничтожить последний корабль противника. Эндеру в течение одного боя приходилось по очереди использовать всех своих командиров, заменяя свежими и отдохнувшими тех, кто начинал становиться вялым.

— Знаешь, — как-то раз заметил Боб, принимая на себя командование оставшимися четырьмя кораблями Съем Супа, — эта игра уже не такая забавная, какой была вначале.