Он проснулся от того, что кто-то тряс его за плечи, и сразу же узнал находящихся в комнате людей. Грэфф и Рэкхэм. Он повернулся к ним спиной. «Оставьте меня в покое».

— Эндер, нам надо поговорить, — сказал Грэфф.

Эндер перекатился на другой бок, чтобы видеть их лица.

— На Земле день и ночь, прошедшие со вчерашней битвы, непрерывно крутят видео.

— Вчерашней? — Он проспал целые сутки.

— Эндер, ты — герой. Все увидели, что тебе удалось сделать, тебе и остальным. Думаю, что на Земле нет правительства, которое не вручило бы тебе своих самых высоких наград.

— Я убил их всех, да? — спросил Эндер.

— Кого их? — в свою очередь спросил Грэфф. — Чужаков? Но это и нужно было сделать.

Майзер наклонился ниже:

— Именно для этого мы начали войну.

— Всех цариц. Значит я убил и всех детей, и вообще всех.

— Они сами сделали выбор, когда решили, напасть на нас. Это не твоя вина. Так и должно было случиться.

Эндер вцепился в китель Майзера, повис на нем, чтобы притянуть его к себе, оказаться с ним лицом к лицу.

— Я не хотел убивать их всех. Я никого не хотел убивать! Я — не убийца! Вам был нужен не я, вам был нужен Питер, но вы, вы мерзавцы, сделали так, чтобы это оказался я, вы обманули меня!

Он заплакал. Не мог больше сдерживаться.

— Естественно, мы обманули тебя. В этом и была тонкость, — сказал Грэфф. — Чтобы ты ничего не знал, иначе ты не смог бы этого сделать. И у нас не было выбора. Нам нужен был командир, обладающий такой способностью к сопереживанию, что он смог бы думать, как чужаки, понимать их и предугадывать их действия. В нем должно было быть столько сочувствия, что это позволило бы ему завоевать любовь подчиненных, заставить их работать вместе с ним, как будто они части безупречно слаженного механизма, такого же безупречного, как организация чужаков. Но человек, обладающий такими качествами, никогда не смог бы стать убийцей. Для него победа любой ценой никогда не была бы самым главным. Если бы ты знал, то ты никогда не сделал бы того, что ты сделал. А если бы ты был из тех, кто может такое сделать, то ты никогда не смог бы достаточно хорошо понять чужаков.

— И это должен был быть ребенок, — добавил Майзер. — Ты оказался быстрее меня. Лучше меня. Я был слишком старым и осторожным. Ни один нормальный человек, имеющий хоть малейшее понятие о том, что такое война, никогда не вступит в бой с чистым сердцем. Но ты ничего не знал. Мы сделали все, чтобы ты не узнал. Ты был беспечным, блестящим и юным. Ты был рожден для этого.

— В наших кораблях были люди, да?

— Да.