Вежливость постепенно уступила место близости. Пипо и Либо начали открыто вести при ней разговоры, высказывая свои предположения о том, почему у свинок появились некоторые странные привычки, какое значение следует придавать некоторым их необычным заявлениям, почему они сохраняют свою раздражающую непроницаемость. А так как изучение свинок было совсем новой отраслью науки, Новинье не понадобилось много времени, чтобы поднатореть настолько, хотя и из вторых рук, чтобы предложить несколько своих гипотез.

— В конце концов, — подбодрил ее Пипо, — мы все здесь слепцы.

Пипо предвидел, что произойдет дальше. Тщательно вырабатываемое спокойствие Либо привело к холодным и сдержанным отношениям со сверстниками, хотя Пипо и мог попробовать склонить его к изменению отношений своим авторитетом; изоляция Новиньи была более вызывающей, но не более полной. Теперь же их общий интерес к свинкам сблизил их — с кем им еще разговаривать, если никто, кроме Пипо, не сможет их понять?

Они вместе отдыхали, смешили друг друга до слез шутками, которые другому вряд ли показались бы забавными. Свинки давали имена чуть ли не каждому дереву в лесу, и Либо в шутку дал имена всей мебели на станции и периодически заявлял, что такие-то вещи в плохом настроении и их нельзя трогать — «Не садись на Стул, на этой неделе он не в духе». Они никогда не видели женскую особь свинки, а мужчины, по-видимому, всегда относились к ним с почти религиозным благоговением; Новинья написала серию шутливых сообщений о воображаемой женщине-свинке по имени Шефинья, которая была веселой, но вредной и требовательной.

Правда, весело было не всегда. Были проблемы, заботы, а однажды даже настоящий страх оттого, что они, возможно, сделали именно то, что так старался предотвратить Межзвездный Конгресс — совершили радикальное изменение в обществе свинок. Началось все, конечно, с Рутера. Именно Рутер упорно задавал вызывающие, невообразимые вопросы вроде: «Если у вас нет другого города, населенного людьми, то с кем вы можете воевать? Для вас нет никакой доблести в том, чтобы убивать нас». Пипо пробормотал что-то вроде: «Люди никогда не станут убивать Маленьких братьев», но он знал, что Рутер вовсе не это имел в виду, задавая свой вопрос.

Пипо несколько лет уже знал о том, что свинкам знакома концепция войны, но еще много дней после этого Либо и Новинья горячо спорили, доказывает ли вопрос Рутера, что свинки считают войну желательной или, по крайней мере, неизбежной. Были и другие высказывания Рутера, одни важные, другие нет и много таких, важность которых невозможно было оценить. Сам Рутер был до некоторой степени доказательством мудрости политики, запрещавшей ксенологам задавать вопросы, которые могли бы раскрыть ожидаемые людьми ответы и, следовательно, обычаи людей. Вопросы Рутера неизменно давали им больше ответов, чем они получали на свои вопросы.