Я удивленно уставился на нее, даже отдаленно не представляя, о чем может пойти речь. Она же тем временем продолжила:

— Я хочу, чтобы вы знали, как мы с отцом благодарны вам за поддержку. Он не сможет сказать этого сам — вы же знаете его характер! — и я решила сделать это за него. Вы не возражаете? — С милой непосредственностью она заглянула мне в лицо. — Поверьте, мы очень тронуты вашей преданностью. И отец… и я…

Мне почудилось, что мир внезапно преобразился! Казалось, я нахожусь в каком–то райском саду. Кругом цветы, радужные стрекозы, журчащие ручейки — словом, полный набор внеземных красот. И посреди этого великолепия стоит прекрасная фея в волшебных одеяниях и протягивает ко мне руки. Каких только чудес не творит любовь!

Давно известно, что таить в себе чувства далеко небезопасно: со временем они могут перевоплотиться в нечто ужасное или погаснуть совсем!

Я давно уже думал об этом, и меня не устраивал ни тот, ни другой исход. Но до сих пор все не находил возможности поведать девушке то, что давно зрело в моей душе. И вот такая возможность появилась — а я все медлил, страшась реакции Сабины. А вдруг в ответ на признание прелестные губы сложатся в насмешливую улыбку? Пусть уж лучше невысказанная любовь согревает меня эфемерной надеждой на ответное чувство.

И тем не менее я все же сделал попытку объясниться.

— Высшей наградой для меня является уже одно то, что вы так высоко оценили мой поступок, — внезапно охрипнув, произнес я.

Сначала Сабина молча смотрела на меня, а потом смущенно опустила голову. Я не мог понять, чем вызвано ее замешательство — отзвуком ответного чувства или же скрытой неприязнью?

— Это имеет для вас такое большое значение? — наконец спросила она.

Понимая, что моя судьба висит на волоске, я с трудом заставил себя проговорить:

— Неужели вы не видите, что я готов отдать за вас жизнь? Неужели я недостоин вашего доверия?

Вот сейчас я, действительно, сказал все, и теперь от ее ответа зависела моя судьба.

Я даже не подозревал, посмеиваясь над влюбленностями друзей, как много может значить взгляд чьих–то прекрасных глаз, и за это судьба, похоже, сыграла со мной недобрую шутку: я осознал, что жизнь потеряет всякий смысл, если стоявшая возле меня девушка не откликнется на зов любящей души.

Она подняла голову, и ее лицо озарила милая улыбка.

— Девушкам постоянно внушают, что нельзя быть излишне доверчивыми, — чуть насмешливо проговорила она, — а я до сих пор так и не стала подозрительной.

В этом уклончивом ответе прозвучало полупризнание, но мне хотелось большей определенности, хотя этикет и не советовал ставить точки над «i». Но пещера ничуть не напоминала светский салон, и поэтому я, что называется, пошел напролом: