Житель болот умело разложил костер, а когда огонь охватил дрова, взмахнул в прощальном жесте рукой и скрылся в глубине вод. Мы хотели проследить за ним, но черные просторы болот не выдали тайну его исчезновения. Недоуменно посмотрев на своих спутников, я спросил:

— Ну и как это понимать?

Дэврез задумчиво покачал головой.

— Даже не представляю… Пожалуй ничего более невероятного я не видел за все пятнадцать лет путешествий… Но чем беспочвенно гадать, давайте лучше поужинаем!

Ночь, озаряемая светом костра, показалась нам на удивление теплой и приятной. Мы отдали должное принесенным припасам, развесили просушить одежду и, завернувшись в одеяла, впервые за много дней беззаботно уснули.

Сквозь сон я вновь услышал музыку. Не могу точно сказать, играл ли ее странный обитатель болот или это в моей душе звучала увертюра к новой сказочной жизни, на пороге которой мы так неожиданно очутились. Окончательно проснулся я уже на рассвете, ощущая явный прилив сил и необыкновенную бодрость.

Оглядевшись по сторонам, я в изумлении окликнул капитана, указывая на нашу одежду — не только сухую, но и тщательно вычищенную.

— Несомненно, это проделки нашего доброго духа болот, — смеясь, откликнулась Сабина.

За завтраком мы принялись строить планы на будущее. Нашему оптимизму способствовало солнечное утро, преобразившее даже бескрайние болота: они больше не казались враждебными, а манили нас своей таинственностью. Мимо островка пролетели цапли. Проснулись и другие птицы. Проследив за стайкой уток–мандаринок, Сабина удивленно воскликнула:

— Что это?

К нашему бивуаку направлялся плот, ловко, словно живой, лавируя между кочками — дикое, завораживающее зрелище! Но вот позади шустрого сооружения показалась голова нашего спасителя, и вскоре, подогнав плот к берегу, он поднялся на островок. Мы радостно приветствовали жителя болот, и он ответил нам не менее сердечно. Теперь мы смогли рассмотреть аборигена при свете дня. Оказалось, что у этого грациозного существа кожа имела светло–зеленый оттенок, волосы и в самом деле оказались похожи на водоросли своим темно–зеленым цветом. Но больше всего нас поразили глаза — огромные и круглые, с радужной оболочкой темно–красного цвета, полностью закрывавшей белок, и с большими плоскими зрачками. Подобного я не встречал ни у одного живого существа! Больше всего, пожалуй, они напоминали глаза рыб, но и это сравнение вряд ли годилось.

Знаками он предложил нам устроиться на плоту, а затем, когда мы уселись на шатком суденышке, ввел на него Гео и надежно привязал ее. Лошадка беспрекословно слушалась этого человека, и я невольно вспомнил, с какой охотой ползла к ночному музыканту всякая болотная живность.