Лосев с бесстрастным выражением лица вздохнул:

– Да, вы правы, можно было объяснить проще. Извините!..

Он помолчал немного и сказал:

– Ситуация такова, что нам ничего не остаётся, как сидеть и ждать. Сейчас почти полдень по местному времени. Отдыхаем три часа, потом – приём пищи. Потом – снова сидим, спим, ждём. И так далее. Еду придётся экономить, я буду выдавать по четверти рациона – неизвестно, сколько просидим. У меня пока всё.

Он коротко поклонился и отошёл в сторонку, где устроился Мансур.

Лейтенант подмигнул – Лосев повёл плечом и чуть скривил губу.

– Значит, командир, ждать будем? – спросил Валеев.

Игнат медленно покивал несколько раз:

– Самое приятное занятие – сидеть в норе и ждать.

– А чего? – усмехнулся Мансур. – Не самое паршивое занятие.

Лосев усмехнулся в ответ.

«Да уж, – подумал он про себя, устраиваясь на камнях и вытягивая ноги, – конечно, это лучше, чем бегать под огнём противника. Но, чёрт побери, дорого я бы сейчас дал, чтобы иметь возможность вступить в бой с камалами на равных!»

Дина так долго примеривалась к импровизированному ложу, что профессор Питу почти силой отдал ей мат, а сам забрал вещмешки. Его старший коллега уже вытянулся на своём мате и уснул.

Совершив галантный обмен с дамой, Питу постоял над постелью из вещмешков, словно раздумывая, и подошёл к военным.

– Не помешаю? – спросил профессор.

– Что вы! – искренне ответил Лосев.

Он успел познакомиться с Вальггамом Питу ещё во время развёртывания базы археологов. Учёный был примерно одного возраста с Лосевым, спокойный и при этом общительный человек, и они сразу почувствовали друг к другу симпатию, хотя ни по службе, ни по жизненному опыту не соответствовали друг другу.

– Я не могу прийти в себя, господин полковник! – признался Питу; голос профессора чуть задрожал.

Лосев вздохнул и попросил у Мансура бутылку. Лейтенант подал её вместе с маленьким стаканчиком, комплект которых он выудил из разложенных на камнях вещей.

– Вы думаете, уважаемый профессор, мне легче? – спросил он, наливая джин. – Там погибли не только ваши коллеги, там положили и моих ребят. Нескольких я знал давно, сам их готовил. Мы военные, люди толстокожие, но и нам приходится смотреть в глаза матерям и жёнам убитых товарищей… И это, поверьте, нелегко.