– Ты мне не веришь?

– По-моему, тебя все устраивает, – сказал муж.

– Уолт! Как ты можешь!

– Все это происходило на моих глазах, забыла? Трижды на той неделе, дважды на этой. И тебе всякий раз нравилось.

– О господи! – Снова у нее закрылись глаза. – Уолт…

– Что?

– Я хочу сказать… – Последовала почти минутная пауза. – Я хочу сказать… – Она резко открыла глаза. – Я что-то сказала?

– Ничего.

– Как же в сон клонит, – пожаловалась Фэй. – Но я хотела сказать… – У нее опустились веки.

– Сейчас спать нельзя! – закричал Дональдсон. – Нельзя, Фэй!

Врастяжку, как под наркозом, она пролепетала, не открывая глаз:

– Не могу, засыпаю… Прости…

Муж наклонился к ней и зашептал на ухо:

– Кто он? Фэй! Кто он, скажи.

Она застонала, но не ответила.

Уолтер Дональдсон расхаживал взад-вперед по ярко освещенной фешенебельной спальне и посматривал на жену, уснувшую на удобной двуспальной кровати. Он потер лицо, покрытое жесткой черной щетиной, и ссутулился еще больше.

А потом услышал глубокий вздох.

– О нет! – пробормотал Дональдсон.

Фэй зашевелилась на одеяле, потянулась по-кошачьи. Начинается! Он понимал, что надо немедленно ее разбудить, но не двигался, лишь смотрел как зачарованный.

Она потянулась и расслабилась. Потом улыбнулась, и эта улыбка сделала ее лицо совершенно чужим – такое лицо Дональдсон видел лишь несколько раз в жизни.