— Молчи, дядя! — скомандовал «Кепка».

— Таня, беги, зови полицию! — шепнул Гриша, снимая очки. — Я их задержу!

Таня стремительно проскочила через прихожую на лестничную площадку.

— Эй, куда! — взревел лысый, рванув следом.

В дверях он столкнулся с Горошкиным: доцент сгрыз ногти до локтей, пока ждал подельников, ушедших в разведку. Не дождался, отправился следом.

Сначала из квартиры выскочила знакомая девчонка. Затем — лоб в лоб, один из пропавших «партнеров». От столкновения Горошкин чуть не потерял сознание. Однако не успел он закатить глаза, как из квартиры донесся страшный визг и грохот. Голос визжавшего показался Антону Савельевичу знакомым, и он рванул на звук.

Визжал Жорик. В руке его светился вожделенный камень, а на руке, вцепившись всеми лапами и зубами, висел шестикилограммовый Ярд и рычал не по-кошачьи.

Одновременно второй «партнер» наседал на Гришу, который пытался собой загородить швейную машинку «Зингер». У журналиста Корецкого глаз наливался свежим фингалом, а в руках он сжимал старинную чернильницу на медной подставке. У обладателя кепки был расквашен нос и порезана щека.

Увидев Жорика с камнем в руках, Горошкин завопил, словно подстреленный, и повис на свободной руке аптекаря. Оба покатились по полу, сбили с ног «кепку», тот стукнулся башкой о буфет. Стукнулся, но сознание не потерял, а начал материться так виртуозно, что Грише захотелось немедленно записать.

Именно в этот момент вновь хлопнула входная дверь, и в квартире появился Станислав Аркадьевич.

Он печально осмотрел поле битвы и вдруг рявкнул: «Всем встать!»

Командной силы в его голосе было столько, что участники безобразия немедленно поднялись с пола.

— Вот, — сказал виновато Жорик, протягивая хозяину отвоеванный у кота камень. — На полу валялось. Я подумал, может, нужное чего… извините.

Станислав Аркадьевич посмотрел на Гришу и тот виновато опустил глаза. Ведь это по его вине случились безобразия. На его присмотр была оставлена квартира. И вот. У буфета стекло треснуло, весь пол в грязных следах. Непорядок.

— Извините, — пробормотал Гриша, — я не смог их остановить…

— В холодильнике есть лед. Приложи к глазу; а вы, Антон Савельевич? Что это вы устроили? Что за безобразие?

— Я… я услышал шум… хотел пресечь… все-таки могло пострадать такое… все же живая вода, которую вы производите, представляет научную ценность… а вдруг бы что случилось… — он сбился.

— Вы же ученый. Какая живая вода? Это ненаучно, сами говорили.

— А параллельные миры? А… а карп?