— Что? — от неожиданности Лупино без сил рухнул в кресло. — Я не ослышался? Что ты сказала?

— Кретин! Солдафон! Тупица! — яростно огрызнулась Лина и, неожиданно вскочив, бросилась вон из каюты.

Но Лупино проворно перехватил ее за руку и грубо швырнул обратно.

— Ах, ты… Мерзавка! Сукина дочь! Грязная шлюха!

Из соседнего отсека доносились тупые удары, возгласы и стоны беглых заключенных и виртуозная многоэтажная брань громилы Крюгера.

— Да! Ты просто грязная шлюха! — исступленно вопил Лупино. — Вот оно, мамашино воспитание! Порол я тебя мало в детстве! Ох, как мало… Спуталась с преступниками! Беглыми каторжниками! Нагуляла пузо, а теперь хочешь, чтобы я до седых волос нянчился с твоими ублюдками?!

— Никого тебе не придется нянчить, кретин, — как плевок, бросила Лина.

— Что? — Лупино остолбенел. — Ты… Ты меня обманула?!

Лина расхохоталась.

В округлившихся глазах лунного тюремщика застыло изумление вперемешку с яростью.

— И это моя дочь… — потрясено бормотал он. — Очаровательная пухлая малышка, которая ползала у меня на коленях? Да знаешь ли ты, шлюха, что я теперь с тобой сделаю!? Я тебя убью!!!

Под потолком грузового отсека ровно горело дежурное освещение. На полу, возле наглухо закрытых шлюзовых дверей, лежали вповалку четыре смятые фигуры. В тишине слышалось хриплое дыхание и приглушенные стоны.

— Мэт… А, Мэт! — глухо прохрипел Сайрус. — Ты жив, парень?

— Похоже, — со стоном отозвался Фишка. — А вот у Поля дела совсем плохи…

— Ну погоди, волосатая обезьяна, — прорычал Сайрус. — Я до тебя доберусь!

— Ты всерьез надеешься еще поквитаться с Крюгером? — спросил Мэтью.

— Отныне это будет целью всей моей жизни! — злорадно усмехнулся Луддит.

— А как же заповеди? — вставил Поль, не теряющий чувства юмора. — Проклят всякий, кто ненавидит брата своего…

— Уж скорее ты мне брат, чем эта бешеная горилла! — буркнул Сайрус.