– Не помогает, – с тревогой произнес Виктор.

– Скорее всего, его отравили, – напряженно ответил Посланец. – Я чувствую сопротивление, которое не могу объяснить.

– Разве существуют такие яды? – удивился Назим.

Посланец только кивнул.

Алексей все это время стоял в стороне, чувствуя себя виноватым и никому не нужным. Ему казалось, что всякий раз, когда он встречался взглядом с кем-то из товарищей, в их глазах светилось осуждение, Правида же вообще не обращала на него внимания, словно и не было Алексея рядом.

А Махмуду тем временем становилось все хуже. Он уже дышал часто, чувствовалось, что приближается агония. Алексей отошел на несколько шагов, не в силах видеть, как умирает друг. Как молитву он прошептал:

– Берегиня Лада, дед Клим, помогите! Подскажите, что делать дальше? Не хочу я, чтобы умер Махмуд. Как вину свою исправить?

Парень обвел взглядом деревья, увидел встрепенувшихся волков, до этого лежавших в стороне, как притихли птицы. В воздухе чувствовалось какое-то напряжение, но тревоги не было. В полном безветрии качнулись ветки одного куста, потом второго, который рос дальше, третьего. Кто-то невидимый шел по Роще. Алексей знал, что здесь чужой не мог появиться, разве что, если будет идти по пятам, поэтому, оставив товарищей, он пошел следом за невидимым визитером.

Идти пришлось не долго. На небольшой полянке, где раньше, давным давно, когда-то находилось капище, его ждали двое. Подойдя ближе, Алексей узнал в них Ладу и деда Клима.

– Вы? – только и смог выдавить Алексей.

– Подходи, внучек, – ответил дед Клим, протягивая руку для приветствия. – Чего звал-то?

– Я? – от удивления больше слов не нашлось.

– Ты, внучек, ты. Гляжу, от стресса ум твой слегка того.

– Остынь, Клим, – мягко осадила его Лада и снова посмотрела на Алексея. – Я всегда слышу просьбы своих детей и отзываюсь. Когда через других людей, когда обстоятельствами, а сейчас решила сама прийти. Столько тоски было в твоей молитве, что даже Клим решил идти на помощь.

– Подскажи, Лада, как мне Махмуда спасти? – попросил Алексей. – Чувствую себя виноватым. Ведь хуже нет, когда спасение – вот оно, рядом, а дотянуться не можешь?

– Ты так переживаешь за друга? – спросила Лада, внимательно глядя на потомка.

– Да, я понимаю, что он не православный, но он…

– Не говори глупостей, – оборвала Берегиня несколько резко. – Он человек, творенье Божье.

– Не могу объяснить, но знаю, что помочь должен. Вот так.

– Что скажешь, Климушка? – обратилась Лада к деду.