Коридор вывел их на узкую площадку, где в неглубокой нише когда-то находился лифт. Его пластиковые двери были полуоткрыты и сильно оплавлены. Кабины на этаже не было.
Просунув голову между деформированными створками, Крим посветил вниз фонариком: на расстоянии не более полутора метров громоздились каменные обломки. Шахта была завалена.
– Тупик, – бросил Шторр, выбираясь обратно в коридор. – Лифт взорван.
– Есть другой путь? – спросил гростианин.
– Здесь еще была лестница, – проговорил Крим, повернувшись. – И другой коридор.
– Да, вот она, – Пул указал рукой куда-то влево. – Только, боюсь, тут уже тоже не пройти.
Луч света выхватил из тьмы дюжину каменных ступеней, которые вели… Которые, собственно, никуда уже не вели: путь перегораживала монолитная гранитная глыба, невесть откуда отвалившаяся и полностью заслонившая собой проход. Несколько осколков поменьше валялось на ступеньках.
– Да, глухо, – согласился Крим. – А что у нас с другой стороны?
С другой стороны в стене оказался проем в форме арки, за которым начиналась узкая извилистая галерея. Края его деформировались, сдвинувшись почти вплотную, и сомкнувшись внизу, образовали высокий каменный порог. Стена вокруг была сплошь покрыта глубокими трещинами.
– Это, очевидно, проход к служебной лестнице, – проговорил Крим. Он с сомнением поставил ногу на порог.
– Проход? – переспросил Пул. – Эту лисью нору ты называешь проходом?
– Раньше был проход. Делать нечего, придется лезть. Подожди меня здесь.
– Э, нет, вместе так вместе! – возмутился гростианин.
– Вместе не получится. Лаз узкий, не развернуться. Только мешать друг другу будем.
– Ну ладно, уговорил…
На то, чтобы добраться до конца тоннеля, убедиться, что служебная лестница завалена, и вернуться обратно, у Крима ушло минут десять.
– И здесь тупик! – выдохнул он, выбираясь из лаза в коридор.
– И что теперь? – поинтересовался гростианин.
– Других путей вглубь базы нет. Придется пробиваться сквозь завал. Эх, жаль, бурильной установки нет!
– Чего нет, того нет, – философски заметил Пул. – Возвращаемся на катер?