Она посмотрела на дверь, закрывшуюся за ним, обняв руками колени и пытаясь подавить в себе неясную панику, которая грозила охватить ее полностью.

«Успокойся, — сказала она себе. — Это не „Новый горизонт“. Ты дома».

Но она в это не верила.

Ее кожа еще хранила прикосновения Кирана. Губы и подбородок слегка саднило в тех местах, где кожу натерла его щетина. Все ее мышцы ныли после этой сумасшедшей ночи. Она так много раз представляла себе это, она хотела, чтобы все было идеально. И оно почти таким и было — то, как внимательно он смотрел в ее глаза и на ее тело, как его пальцы скользили по ее коже, то, как он отводил пряди волос от ее лица. Но когда все закончилось, она не могла избавиться от чувства, что было возможно что-то еще, что-то большее, что могло расцвести между ними.

Но она сказала себе, что это придет со временем. Все не обязательно должно было произойти за одну ночь. И она забылась в прекрасном сне, засыпая в его руках.

Теперь же эта ночь казалась нереальной, словно она видела все это на экране. Одеваясь, она не чувствовала себя в своем теле. Она натянула пеньковые штаны Кирана и его рубашку. Она даже не потрудилась посмотреться в зеркало или причесаться. Босиком она пошла по коридорам, и металлический пол холодил ее ноги. Ее сердце, казалось, откачивало кровь от рук, ног, от мозга. Перед глазами плыли черные точки.

Центральный бункер был набит битком, там стоял гул от болтовни и смеха. Если девочки и были расстроены тем, что не обнаружили здесь своих родителей — или других взрослых, — то они также были очень счастливы снова вернуться домой к своим братьям, друзьям и любимым. И теперь, когда мальчики знали, что по крайней мере кто-то из их родителей жив и находится на «Новом горизонте», они тоже приободрились. Воздух комнаты был словно пропитан надеждой, но Уэверли казалось, что эта надежда — не для нее.

Она села в последнем ряду и смотрела на то, как Киран идет на трибуну. Он весь светился.

— Спасибо, что пришли, — сказал он, дожидаясь, пока все рассядутся. Его взгляд упал на Уэверли, и он улыбнулся ей, прежде чем продолжить. — Сначала я хочу поприветствовать девочек. Мы по вам очень, очень сильно скучали.

Раздались громкие согласные вопли, и Киран рассмеялся, жестом прося всех успокоиться.

— Около пяти месяцев назад, — начал он, — наше общество было разделено. Мальчики остались здесь, волнуясь о своих родителях и сестрах и боясь за себя. Девочек увезли жить с чужими людьми, и им пришлось испытать на себе непростительное насилие.

— Да что он об этом знает? — услышала Уэверли шепот через несколько рядов вперед. Это была Сара, которая, хмурясь, качала головой. Они посмотрели друг на друга, и Уэверли поняла, что они думают об одном и том же; зачем Киран все это затеял? Понимал ли он, что звучит совсем как Энн Мэтер?