Всё получилось.

Среди военных ценится послушание, но это не значит, что на армию работают идиоты. Капсула не пилотировалась человеком, ИИ сработал сам по себе. Значит, истинная цель уходит прямо сейчас... на то, чтобы установить имя потенциального соучастника, у армейских аналитиков ушло несколько минут, в течение которых, помимо прочего, узнал о своей отставке тот самый бюрократ, что невольно поспособствовал плану Ифрита. Но за эти же несколько минут фрегат, несущий на своём борту спасательный бот Варгура, ушёл достаточно далеко и на завидной скорости. Ифрит следовал к оживлённым имперским системам, проведение военной облавы на территории которых было почти невозможно. Ру - опасный зверь, но останавливать ради его поимки биение сердца имперской экономики никто не станет. Или станет. Это ещё только предстояло выяснить.

Внутри спасательной шлюпки Ио и Ру, лишённые железных тел, во всех смыслах наслаждались своей наготой. Кто-то из них забыл отключить клипсу телефона, и Ифрит какое-то время прекрасно слышал, что именно происходит в его грузовом отсеке. Происходило такое, что даже смутиться парень догадался не сразу. А когда догадался, покрылся холодным потом даже под биогелем капсулы: командир узнает о телефоне - точно убьёт.

Че тяжело дышал, согнувшись в кресле. Со страшной силой ломило виски, в голове звенели голоса; голос. Никакой логики, чистой воды безумие и хаос. Что за ерунда.

Он правильно сделал, что не стал нырять в запись с головой, из этого омута он бы уже не выплыл. А ведь собирался! Сойдя с корабля, он только об этом и думал: решиться на максимум и выйти победителем или не выйти вовсе – это ли не способ себя проверить? Лучший, мать его, на свете.

Он монотонно простонал, стараясь хоть немного прочистить мысли. Как же это сложно!.. Что бы там ни говорил Джед о преимуществах малой практики, сейчас пилот чувствовал себя так, словно попал в бурю перестрелки через год после того единственного раза, когда его действительно научили стрелять. Он был смущён и озадачен, и понимал много меньше, чем было необходимо. Вообще ни черта не понимал. Джовианский казался и не языком даже, а музыкой.

Работа над ним была сродни постепенной перегрузке процессора. Че разделял голосовой поток на фонемы, старался вычленить цельные слова и составить карту базовых элементов: слоговых, буквенных или нотных. Хоть каких-то. Структурировать их и прийти к пониманию. Действовал осторожно, разбирая пятиминутные отрезки и даже не помышляя о полном погружении. Но то ли виртуальная карта была слишком мала и не вмещала в себя все основные компоненты, то ли джовианский обходился вовсе без них. Потому что как ни пытался Че обнаружить в этом потоке звуков хоть какую-то логику, он лишь сильнее уставал. Мысли замирали порой в абсолютной неподвижности, и требовалось приложить огромные усилия, чтобы вывести самого себя из ступора. Всё бесполезно. Так у него ничего не выйдет.