Я оставляю его в покое.

Мы выходим на крыльцо и грузимся в большой теплый тазикообразный автомобиль, который Кир покупал в виде деталей чуть не всю зиму и собрал под чутким руководством Азамата дюжину дней назад. Это, конечно, больше выпендреж, чем необходимость, и даже теперь пользуется он своей машиной только в снежно-дождливую погоду, а так ходит до Унгуцева дома пешком. Но зато когда на улице вот такое, как сейчас, я имею личный транспорт до работы и обратно. Я могла бы, конечно, и сама обзавестись колесным средством с крышей, но в зимних потемках водить уж очень стремно, а Кир намного лучше меня видит.

На заднем сиденье раздается приветственное посвистывание – Филин рад меня видеть. Он знает, что я не люблю, когда в меня тычутся мокрым носом, поэтому терпеливо сдерживает свои эмоции, пока я его глажу между ушами. На зиму Филин отрастил мех такой длины и густоты и так отъелся, что теперь и правда выглядит как совенок – шар из пуха, огромные глаза, и только лапки торчат.

– Как твои успехи? – интересуюсь, когда Кир выезжает на прямую, безлюдную улицу.

В ответ он вздыхает.

– Ма, а на Земле девчонки тоже вместе с парнями учатся?

– Да, конечно, – удивленно киваю я.

– Вот шакал, – снова вздыхает он. – Они так отвлекают!

– Привыкай, – усмехаюсь. – Всю жизнь будут отвлекать.

– Не, ну, я ж когда-нибудь женюсь, тогда-то перестанут!

– Откуда такая уверенность?

– Как откуда? Вот отец на тебе женился, ему теперь на всех остальных баб положить с п…

– Кир!

– Да, да, короче, ты поняла.

– Я-то поняла, но почему ты думаешь, что я его не отвлекаю?

– Ты хотя бы с ним в одной комнате не сидишь целый день, – кривится ребенок. – Приехали. Ты иди, я загоню в гараж.

Я выгружаюсь на крыльцо и забираю с собой Филина, который норовит вляпаться по самое пузо в снежно-грязевую кашу. Вместе мы дожидаемся Кира в предбаннике черного хода.

– Филин, мыться! – командует Кир.

Пес послушно цокает в сторону ванной, где его уже ждет слуга с полотенцем.