В ту же минуту тела, что плавились в огне костра, ворошились и приподнимались, будто под ними заворочался демон. Каро слегка наклонил голову и, объятые пламенем, останки обрушились на тех, кто был рядом. Каро пошел дальше, по расчищенному пути. Оказавшиеся под телами бойцы и жители стонали от боли. Кто-то пытался выбраться, но их тело изменяло им: руки не слушались, ноги не чувствовали земли. Боль изнутри пожирала их, словно множество червей она вгрызалась во внутренности. Кожа отслаивалась, ткани отрывались от костей, а кости трескались и дробились под ударами невидимого молота. Каро шел дальше. Впереди только разрушенные раскуроченные ворота изгороди.

Крики жителей стали тише. Таня смотрела по сторонам, замечая, что за ними непрерывно кто-то следует. Она чувствовала на себе взгляды. Между домов и огней мелькали желтые огоньки, перемещающиеся парами. Вдалеке огромными оранжевыми клубами вздымалось пламя. Жители прятались и бежали куда глаза глядят. Они хотели вырваться из Деревни и направлялись к воротам и дырам в изгороди. Но возле них стояли бойцы наци. Они отлавливали каждого смельчака отважившегося прорваться через них и кидали в костры, горевшие повсюду, куда не глянь. Те кто в страхе выбегал на главную дорогу, по которой медленно шел Каро, погибали в считанные секунды, разлетаясь кусками по округе.

За спиной раздался звонкий бой стекла и крик. На оранжерею обрушилась ярость наци. Ее ломали и крушили, поливая огнем. Вырывая из домов балки и металлические куски, они долбили ими по стеклам. Пламя, разгоревшееся внутри жарким дыханием, раскалывало прозрачные стены.

Таня искала глазами Сату. Ей показалась, что она услышала знакомый крик. Вой, раздавшийся где-то недалеко, напомнил ей голос Шакирда. Она пыталась разглядеть среди снующих теней ту, что окажется знакомой. Таня вслушивалась, пытаясь уловить биополе Саты. Но ничего кроме страха и ужаса со всех сторон она не ощущала.

Впереди еще один большой костер, преграждавший им путь. Таня несколько раз проморгала, в ярком оранжево-красном зареве она видела человека. Едва различимые очертания. Это была бабушка-соня. Языки пламени отражались от ее кожи как от зеркала. В ярком свете ее почти не было заметно и даже огнеметчики прошли мимо нее. Старушка стояла едва движима, смотря как завороженная на горящие останки своих некогда соседей. Таня попыталась крикнуть ей что-то, но старуха сделала шаг навстречу костру и рухнула в его голодные объятия.

По лицу Тани текли слезы. Она сильней прижималась к Каро, и он чувствовал ее страх и отчаяние. Дойдя до костра, он приподнял тела и обрушил останки на тех, кто охранял ворота изгороди. С криками и воплем на него обрушились все огнеметчики, стоявшие рядом. Таня зажмурилась и прижалась к ноге Каро. Она чувствовала сильный жар, и яркий оранжевый свет пробивался сквозь закрытые веки. Она сжимала руку Каро, и ей казалось, что ее сейчас оторвут от нее и бросят в ревущее пламя, что кружило над ними. Но рев языков послушного огня стал быстро захлебываться в своем стремлении угодить хозяевам. Таня слышала, как крики людей с огнеметами обрываются. Бойцы захлебывались собственной кровью. Их давящиеся крики были невыносимы и тошнотворны. Они быстро стихали, уступая хлюпающему звуку жижи и глухим ударам останков, разлетавшимся по сторонам.  Каро шел дальше. Таня открыла глаза и увидела что снег вокруг, освещенный сотнями огней, сияет темно-оранжевым вязким цветом. Повсюду куски тел, тряпье одежды и ранцы огнеметчиков. Они подходили к воротам. Тане хотелось улыбнуться – она впервые так близко к ним и скоро окажется за границей Деревни. Впервые в жизни она взглянет на нее с той – обратной стороны. Но Таня снова увидела желтые огоньки. Их было много. Они окружали. И скоро обрушились на них.