Денисов озабоченно потер подбородок и исподтишка глянул на Олега. Скажи на милость, сошлись упрямые и милые соперники! И как хорошо, что любовь не сделала их врагами! Они соперничали скрыто, но честно.

Любовь стала для них тем огнем, который закалял их характеры, зажигал сердца жаждой творчества, труда и подвига.

Румянец залил лицо Олега. Он не понимал Виктора. «Отступился? — подумал парень, — Нет, на это не похоже…»

Денисов невольно улыбнулся: вспомнилось ему, как Маяковский в каких-то стихах (чертовщина, на Луне позабыл, в каких именно!) славил такую любовь, при которой завидуешь не удачливому соседу, а Копернику и вскакиваешь с постели, чтобы топором нарубить, играючи, дров… Кажется, так? Со стихами у него дела не ладились…

— Чему вы улыбаетесь, Иван Иванович? — недоуменно и растерянно спросил Олег, ожидая любого приказа начальника экспедиции.

— Припомнилось одно стихотворение. Процитировал бы, да в точности его не воспроизведу. Выветрилось. Скажу только — вы настоящие друзья! Настоящие. Должны понимать друг дружку. Коль скоро Виктору первому пришла в голову мысль о подвиге…

— Да! — выкрикнул Виктор. — Мне…

— Только я на твоем месте не называл бы это громко «подвигом», а просто считал бы работой. Трудом, Виктор, — наставительно и почти строго проговорил Денисов.

— Я это понимаю, Иван Иванович. И вы, вижу, все понимаете, вот только Олег… Друг мой Олежка что-то отмалчивается.

— Хорошо. Я согласен, Виктор, — негромко сказал Олег.

На следующий день «Вулкан» был подготовлен к отлету. Поль Арноль и Роб, тепло простившись с Денисовым и Виктором, начали взбираться по капроновой лестнице к шлюзовой камере ракеты.

Олег стоял на базальтовой площадке, слушал последние распоряжения Денисова.

— Когда примете Макса с «Алмаза», сделаешь круговой облет Луны. Над Морем Нектара — выходишь на курс…

— Понятно, Иван Иванович, — бодро проговорил Олег и по-военному козырнул.

— Счастливого пути! — скрывая волнение, напутствовал его начальник экспедиции.

Виктор Машук подошел к Олегу и, по-мужски обняв его, сказал:

— Ты встретишь Наташу? Ты должен повидать ее…

— Постараюсь.

— Передай, пожалуйста: я перед нею виноват.

Виктор был таким серьезным, что Олег почувствовал, как в его душе вдруг оборвалась какая-то туго натянутая струна и вдруг затуманились глаза. Виктор редко разговаривал с ним так искренне.