Невидимый энергистический вихрь двигался снова, спускаясь по лестнице. Рубра изменил интенсивность свечения фосфоресцентных клеток на потолке.

«ПРИВЕТ, БОННИ, — напечатал он. — У МЕНЯ К ТЕБЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ».

Вихрь замер снова.

«ДАВАЙ ПОБОЛТАЕМ. ЧТО ТЫ ТЕРЯЕШЬ?» Он ждал. Столб воздуха вдруг замерцал серебряным, точно из коралла вынырнул огромный кокон. Рубра испытал странное облегчение в местных подпрограммах — словно ушло давление, которого он не замечал прежде. Серебряный столб потерял блеск и потемнел до цвета хаки. На лестнице стояла Бонни Левин, поводя стволом «Ли-Энфильда» в поисках угрозы.

— Какое предложение?

«ОСТАВЬ НЫНЕШНЮЮ ЖЕРТВУ. Я ДАМ ТЕБЕ ДРУГУЮ, ЛУЧШЕ».

— Сомневаюсь.

«А ЧТО, КИРЕ БОЛЬШЕ НЕ НУЖЕН ДАРИАТ?»

Бонни задумчиво покосилась на огненные буквы.

— Ты меня хочешь надуть.

«НЕТ. ЭТО ЧЕСТНАЯ СДЕЛКА».

— Ты лжешь. Дариат тебя ненавидит. У него от злобы крыша поехала, он спит и видит, как тебя прижучить. Если мы ему поможем, так и будет.

«ТОГДА ПОЧЕМУ ОН НЕ ПРОСИТ ВАС О ПОМОЩИ?»

— Потому что он… псих.

«НЕТ. ПОТОМУ ЧТО, ЕСЛИ ОН ОДОЛЕЕТ МЕНЯ С ВАШЕЙ ПОМОЩЬЮ, ЕМУ ПРИДЕТСЯ ПОДЕЛИТЬСЯ С ВАМИ ПОЛУЧЕННОЙ ВЛАСТЬЮ НАД НЕЙРОННЫМИ СЛОЯМИ. А ОН ХОЧЕТ ВСЕГО. ОН ЖДАЛ ЭТОГО ШАНСА ТРИДЦАТЬ ЛЕТ. ДУМАЕШЬ, ОН ЕГО ОСТАВИТ? ПОСЛЕ МЕНЯ НАСТУПИТ ОЧЕРЕДЬ КИРЫ. А ПОТОМ — ТВОЯ».

— И ты его нам сдашь. Все равно бессмыслица. Так и так мы тебя прижмем.

«У НАС С ДАРИАТОМ СВОЯ ИГРА. НЕ ДУМАЮ, ЧТО ТЫ ПОЙМЕШЬ. НО ПРОИГРАТЬ Я НЕ СОБИРАЮСЬ».

Бонни погрызла ноготь.

— Не знаю…

«ДАЖЕ С МОЕЙ ПОМОЩЬЮ ПОЙМАТЬ ЕГО БУДЕТ НЕПРОСТО. БОИШЬСЯ?»