— Ох ты, Господи Иисусе Христе, опять долбаный парад?! Я же только что вернулся!

— Ты правитель двух звездных систем, Аль, — невозмутимо ответил Лерой. — Есть вещи, которыми приходится заниматься.

Аль сморщился. Толстяк менеджер был прав — как всегда, чтоб ему провалиться. Это не игра, которую всегда можно прервать, чтобы вернуться к ней на досуге. В Чикаго он карабкался власти на шею, чтобы оседлать ее. Здесь он и был властью. Только теперь он осознал величие того, что сотворил сам, и меру своей ответственности.

Если Организация падет, миллионы людей — живых и воскрешенных — падут с ней вместе, надежды их разобьются о скалы эгоистичного упрямства Аль Капоне. Когда он в последний раз поддался гордыне, то оказался в Алькатрасе. Но страшная тюрьма покажется раем по сравнению с тем ужасом, что предстоит ему испытать в случае неудачи.

Подходивший к концу матч уже никого не интересовал — почти все одержимые в тренировочном зале повернулись к Капоне, ощущая его смятение и ужас. Лерой и Аврам ждали, озадаченные внезапно наступившей неловкой тишиной.

— Конечно, Лерой, — покорно пробормотал Аль. — Я знаю, чем правлю. И я никогда не боялся работы. Не забывай об этом. Так что… устрой мне этот тур. Понял?

— Так точно.

— Ну наконец-то. Так, ребята, все знают, что им делать? Поехали.

Гуло врезал наконец своему противнику в живот так, что Джоуи отлетел в угол ринга, согнувшись пополам. Мэлоун перепрыгнул через канаты, чтобы осмотреть упавшего. Гуло стоял над ним, не вполне понимая, что ему дальше делать. По подбородку его струилась кровь.

— Ладно, парень, — смилостивился Мэлоун. — На сегодня все.

Аль отослал в небытие сигару и, подойдя к канатам, поманил Гуло к себе.

— Неплохо поработал, малыш. Давно тренируешься?

Гуло выплюнул в ладонь окровавленный загубник.

— Девять дней, мистер Капоне, — пробормотал он, тяжело дыша.

На пиджак Аль Капоне упало несколько капелек крови.

Аль ухватил мальчишку за подбородок и повертел его лицо то вправо, то влево, осматривая синяки и ссадины. Он сосредоточился, ощущая, как струится по его рукам щекотный холодок, проникая в кожу мальчишки. Кровотечение унялось, и с рассаженного лица слегка сошла опухоль.

— Так сойдет, — решил Аль.

Джеззибелла валялась на круглой постели. Голоэкран на стене показывал ей вид тренировочного зала из сенсора на потолке. Эммет, Луиджи и Лерой собрались вместе и что-то серьезно обсуждали; их усиленные микрофоном голоса заполняли спальню.

— Тяжелый день выдался, милый? — спросила Джеззибелла — сама «грубость, скрывающая нежное сердце». Лицо ее было очень серьезно, щеки слегка раскраснелись. На лоб падали длинные прямые волосы.