Но сейчас он в унизительной беспомощности ощущал, как рушится его рассудок, уподобляясь увечному телу. Из темных уголков рубки выползал страх, поглощая остатки сознания, порождая в висках боль куда сильнее боли от обычной раны.

Даже те мышцы, что еще не вышли из строя, отказывались повиноваться, оставив Эрика позорно прикованным к надувной шлюпке. Последние резервы упорства и решимости иссякли, и даже многоликие программы нейросети не могли больше защитить рассудок своего носителя.

Слишком слаб, чтобы жить, слишком испуган, чтобы умереть, — Эрик Такрар стоял на предельной черте.

В восьми километрах от Стонигейта Кохрейн, посигналив, свернул «Кармического крестоносца» с дороги. Три следовавшие за ним машины перевалили через обочину и остановились рядом, на лугу.

— Йо, чуваки! — гаркнул Кохрейн малолетним хулиганам, оккупировавшим салон. — Вылезать пора, дык, тьма грядет!

Он нажал на приборной доске большую красную кнопку, и двери открылись. Лавина детворы хлынула наружу.

Кохрейн надел свои лиловые очечки и вылез из кабины. К нему подошли, рука об руку, Стефани и Мойо.

— Хорошее место, — заметила она.

Караван остановился у въезда в неглубокую долину, совершенно перекрытую бурлящим пологом алых туч, так что даже далекие горы не были видны.

— Да вообще поездка клевая выходит, просто ништяк.

— Точно.

Хиппи материализовал самокрутку с анашой.

— Затяжку?

— Нет, спасибо. Я лучше посмотрю, чем бы их на ужин накормить.

— Клево. Я пока дурных вибраций не чую, но лучше присмотрю, чтобы назгулы над нами не кружили.

— Давай. — Стефани дружески улыбнулась ему и двинулась к задней части автобуса, где находилось багажное отделение. Мойо принялся вытаскивать посуду.

— Завтра к вечеру, пожалуй, до Чейнбриджа дотянем, — предположил он.

— Ага. Когда мы выезжали, я правда такого успеха не ожидала.

— Скучно жить, когда все предсказуемо. — Мойо вытащил большую электрическую жаровню и поправил алюминиевые ножки, чтобы не шаталась. — Кроме того, получилось ведь лучше, чем задумывали.

Стефани оглядела импровизированный лагерь и кивнула с одобрением. Вокруг машин сновало почти шесть десятков ребятишек. Попытка двоих человек помочь горстке одержимых обрушила лавину.