Он открыл глаза. Над ним как символ обречённости навис каменный свод. Смит попробовал встать и не смог. Боль почти покинула истерзанное тело, но и силы тоже. Способность мыслить истаяла как снег под дождём: это наверху близился рассвет. Последний рассвет, предваряющий последний день, который ему не суждено увидеть. Солнце вставало. Смит рискнул и проиграл.
— Сопротивляться бессмысленно, — услышал он издалека сорванный пережитым ужасом голос Бердета. — Ты будешь спасён, хочешь этого или нет!
Последним осмысленным усилием вампир засмеялся.
Глава 14
Глава 14
Смит очнулся от забытья в небольшом сводчатом зале. Он лежал на спине, руки и ноги сковало серебро, жертвенный камень холодил спину, а на груди, ломая дыхание, покоилось роковое оружие. Преодолевая слабость и боль, вампир поглядел по сторонам. Мрачно горели свечи, зал был пуст.
Смит напряг мышцы, пытаясь вырваться из кандалов, перетерпел очередной приступ боли, и сразу из полумрака выступила знакомая фигура.
— Это бессмысленно.
— Ну, так что? — сказал вампир.
Бердет покачал головой.
— Ты должен прекратить упорствовать в заблуждении.
— Я готов умереть, хотя бы ради того, чтобы избавиться от твоих вздорных речей.
Бердет подошёл вплотную. Он был одет в красный с золотом тяжёлый балахон. Тень какого-то недоумения слегка омрачила лицо.
— Я не верил, что завладеть тобой окажется так просто. Ты пришёл выручать человека из беды. Это невероятно.
— Почему? — спросил вампир, разглядывая интерьер подвала.
— Никто не может любить вампира, и он не может никого любить! — твёрдо сказал Бердет.
Смит искренне рассмеялся.
— Один из тех смехотворных догматов, на которые ты положил жизнь? Это ты потерял любовь, адепт. Оттолкнул от себя всё, что мог иметь: радость бытия, любовь женщин и дружбу мужчин. Или наоборот, если так больше нравится. Может быть, тебя пожалеть? Хотя, признаться, ты для этого недостаточно смешон, а я недостаточно жесток.
Адепт мрачно посмотрел на него, он утратил прежнюю слащавость и стал приятнее в общении.
— Ты мог прикончить меня. Почему упустил шанс?