– А тому, что мы не зависим больше от Мельничука! – торжествующе каркнул Мишин. – Вакуум не может не заполняться флюктуациями. А значит, флюктуируют сами геометрические структуры.

– Ну-ну.

В дверь постучали.

«Надеюсь, не Мельничук», – трусовато подумал Николай Владимирович.

Наверное, о том же подумал и усатый Мишин. «Вот ведь обесточат, сволочи!» – закаркал, полез он к какому-то решетчатому пульту, потянул на себя пластиковую рукоять. «Все услышим, все поймем», – непонятно бубнил он, а на панелях одна за другой вспыхивали разноцветные лампы, оживали экраны осциллографов. Из двух больших колонок, разнесенных под мрачным потолком лаборатории, набирая мощь, понеслись, обгоняя друг друга, странные, трудно идентифицируемые звуки. Или голоса… Невнятные, далекие… Будто из какого-то совсем другого мира…

– Неплохо, совсем неплохо, – сказал Редактор. – Седьмая глава начинает, наконец, получаться. Герой понемногу оживает. Вот страсти бы ему, решительности!

– В первом варианте он вполне был готов к поступку, – заметил Автор.

– В первом варианте он был драчлив, – возразил Редактор. – Мы с вами еле его уняли. Но теперь не мешало бы проявить характер.

– Во втором варианте он вполне готов был…

– Если и готов, то под давлением жены! И совсем не в том плане! Кстати, скажите, зачем ему такое громоздкое имя? Николай Владимирович. Никак не выговоришь. Наши читатели не любят громоздких имен. Давайте возьмем что-нибудь покороче. Скажем, Илья. Или Пётр. Или Пётр Ильич, а? – Редактор довольно потер руки. – И совсем не нужно цепляться за всяких второстепенных героев. Вот зачем, скажем, этот Мишин? Выбросить вместе с дурацким его аппаратом. Что за бредовая идея: подслушивать небо! Этак они и нас начнут подслушивать…