— Можете отдохнуть, папаша. Этот материал не устареет, наверно, еще полстолетия.

Брисби задумчиво ответил:

— Да, и масса хороших ребят погибнет до того.

— Вы правы. Что меня удивляет, так это мальчишка — летать по Галактике, имея в голове «перед-прочтением-сжечь». Мне спуститься и отравить его?

— Как, и уничтожить все материалы вместе с ним?

— Возможно, Криш может извлечь их из его серого вещества, не обращаясь за помощью к транс-орбитальной службе.

— Если кто-нибудь дотронется до этого парнишки, полковник Бэзлим встанет из могилы и удушит его — так я подозреваю. Вы знали Бэзлима, Стэнк?

— Он читал нам курс психологического оружия в мой последний год в Академии. Как раз перед тем, как он стал «Иксом». Самый блестящий ум, который я знаю, — кроме вашего, конечно, босс, сэр, папаша.

— Не старайтесь. Нет сомнения, он был блестящий учитель — он во всем был на высоте. Но вы должны были знать его до того, как он законспирировался. Мне выпала честь служить у него под началом. Теперь, когда у меня собственный корабль, я часто спрашиваю себя: «А что бы сделал Бэзлим?» Он был лучший командир, когда-либо командовавший кораблем. Это было, когда он снова стал полковником — он же дошел до маршала и пошел на понижение, чтобы снова получить корабль, хотел уйти от письменного стола.

Стэнк покачал головой:

— А я не могу дождаться теплого местечка за столом, где буду писать рекомендации, которые никто не станет читать.

— Вы не Бэзлим. Там, где не трудно, ему не нравилось.

— Я не герой. Я скорее соль земли. Папаша, вы были с ним, когда спасали «Хэнси»?

— Думаете, мне бы тогда не удалось получить ленту? Нет, благодаренье небу, меня тогда перевели. Это была работа с оружием. Грязная.

— Может, у вас хватило ума не идти добровольцем?

— Стэнк, даже вы, жирный и ленивый, пошли бы добровольцем, если бы вас попросил Бэзлим.

— Я не ленивый, я квалифицированный кадр. Но объясните мне, зачем командиру самому возглавлять наземную партию?

— Старик следовал уставу только тогда, когда был с ним согласен. Он хотел собственными руками нанести удар — он ненавидел рабомаркетеров холодной ненавистью. Так что он возвращается героем, и что может сделать начальство? Подождать, пока он выйдет из госпиталя и судить его военным судом? Стэнк, даже высшее начальство может быть разумным, если оно по самую макушку в дерьме. Так что они его вызвали как выше- и нижеупомянутого при исключительных обстоятельствах и назначили на заграничную службу. Но с тех пор, когда возникают «исключительные обстоятельства», любой офицер знает, что он не может остаться в стороне, спокойно листая книгу. Ему придется продолжить этот пример.