— М-м-м… — Последовало довольно долгое молчание. — Ну, в обычной пропорции, я бы сказал. Безнадежная первая любовь, всякое-разное в течение ряда лет, безответная сумасшедшая страсть.

— И кто же был первой безнадежной любовью? — зачарованно спросила Кэт.

— Элен. Дочь оруженосца моего отца, который был моим телохранителем, когда я был юным.

— Она все еще на Барраяре?

— Нет, она эмигрировала много лет назад. Сделала военную карьеру и ушла в отставку в чине капитана. Сейчас она шкипер торгового корабля.

— Скачкового корабля?

— Да.

— Никки умер бы от зависти… Хм… А что означает это «всякое-разное»? Если, конечно, мне будет дозволено об этом спросить?

Интересно, он ответит или нет?

— Э-э-э… Ну, да, наверное, вы можете спросить, учитывая все остальное… Надо думать, чем скорее, тем лучше.

Он просто на глазах становится все больше и больше барраярцем, подумала Кэт. Это его «надо думать» — типичный дендарийский горский диалект. Этот взрыв откровенности оказался не менее интересным, чем если бы она допрашивала его с суперпентоталом. Даже лучше, если вспомнить, что он говорил о своей неадекватной реакции на этот наркотик.

— Ну, еще Элли. Она была свободной наемницей-стажером, когда я ее впервые встретил.

— И кто она сейчас?

— Адмирал флота. В данный момент.

— Значит, она — это всякое. А кто был «разное»?

— Таура.

— А она кем была, когда вы с ней познакомились?

— Джексонианской рабыней дома Риоваль — препаршивым местечком был этот дом Риоваль.