Вячеслав Андреевич, кивнув Сереже, синхронно с дедом осушил малообъемную, не чета тарасовской, хрустальную стопочку и тут же налег на соленые грузди и квашеную капусту. Тетя Лена за компанию отпила чуть-чуть компота из большой расписной чашки, а Сережа удовольствовался прихваченной из города пепси-колой.

Тост деда Тарасова прозвучал в его честь. Сергей Мосейкин, семнадцатилетний студент музыкального училища, являлся в данный момент единственным представителем творческих профессий в деревушке Катьково, вековавшей не первый уже свой век в густых лесах Тверского края к северо-западу от столь же древнего города Торжка.

Сюда он приехал впервые. В Твери жила вместе с мужем его тетя, которая и встретила Сергея с распростертыми объятиями — своих детей у нее не было. А чтобы не изнывать от июльской жары в городе, они отправились в глубинку, в леса, где не перевелись пока ягоды и грибы. Этой весной умерла в деревне Катьково дальняя родственница Вячеслава Андреевича, мужа тети Лены, и оказалось, что, кроме него, претендентов на опустевшее деревенское жилье нет. Сам Вячеслав Андреевич преподавал отечественную историю в Тверском университете, бросать работу и переселяться в глухие леса не собирался, но и нежданно-негаданно доставшийся в наследство дом решил не продавать — ведь готовая же дача! Правда, далековато: электричкой от Твери до Торжка, потом еще два часа проходящим поездом до полустанка, да оттуда километров семь-восемь полем-лесом, полем-лесом… Но ведь не каждый же день совершать такие одиссеи — в отпуске можно и на неделю туда забраться, и на две.

До приезда Сережи Вячеслав Андреевич с женой побывали в Катьково несколько раз, в выходные. И вот теперь, загрузившись продуктами, выбрались всерьез и надолго. Сережа за свою жизнь и леса-то настоящего не видел, потому что вырос в степном городке, продуваемом пыльными ветрами. А тут, в тверских краях, леса были хоть куда! В таких лесах вполне еще могли обитать, хоронясь от железной поступи новых разнузданных хозяев планеты, соловьи-разбойники и кикиморы, анчутки и водяные, лешие, русалки и прочие представители уходившего безвозвратно прошлого…

Деревня Катьково оказалась длинным рядом двух с лишним десятков бревенчатых домов, с большими промежутками протянувшихся вдоль проселочной дороги. Дорога выходила из леса, и в лес же уходила, и напротив домов — окна многих из них были заколочены досками, — за покатой пустошью, поросшей высокой травой, тоже стоял лес. Огороды позади домов сползали к ручью. На другом его берегу буйствовало разнотравье и кусочками небес синели васильки, а дальше вновь стеной возвышались разлапистые ели вперемежку с березами и осинами. Тихое это было место, словно бы изъятое из времени или же перенесенное в третье тысячелетие от Рождества Христова из прадавних часов, — но символом новой эпохи круглилась над серой тесовой крышей одного из подновленных домов белая тарелка спутниковой антенны…