Айвен бросился ей на помощь.

— Как это вам удалось?! — с восхищением спросил он, перехватывая поверженного противника.

— Мы тренировались с закрытыми глазами, — прогнусавила Элли, пожав плечами. — Для развития чувства равновесия. Помогло, как видите.

— Что будем с ним делать, Майлз? — поинтересовался кадет. — А если он действительно сдаст тебя службам безопасности, даже получив деньги?..

 — Нападение и избиение! — хрипло констатировал Кольхаун.

— Боюсь, ты прав, Айвен, — сказал Майлз, одергивая примятую куртку. — Где-то здесь на втором этаже есть комната, которую раньше занимал дворник. Пока никто нас не застукал, давай-ка спустим его туда.

— Похищение, — пробулькал Кольхаун, но братья решительно поволокли его к лифту.

В дворницкой Майлз отыскал подходящий кусок провода и протянул Айвену.

— Убийство! — заверещал Кольхаун; видимо, он твердо решил до последней минуты давать юридическую оценку каждому этапу своих злоключений. Майлз заткнул ему рот кляпом, но дико выпученные глаза продолжали вопить.

Когда они, истратив весь провод, довязали — на всякий случай — страховочные узлы, пленник стал похож на ярко-оранжевую мумию.

После этого Айвен открыл саквояж, и они начали заталкивать под витки провода пачки банкнот.

— Тридцать три, тридцать четыре, — отсчитывал Майлз. — Сорок тысяч ровно.

— Что-то старомодное есть во всем этом, — заметил Айвен, почесав в затылке.

Кольхаун вдруг начал вращать глазами и мычать.

— Что тебе? — раздраженно осведомился Майлз, вытаскивая кляп.

— Плюс десять процентов! — выдохнул Кольхаун.

Майлз водворил кляп на место и отсчитал еще четыре тысячи долларов. Они взяли заметно полегчавший саквояж и вышли, заперев за собой дверь.

— Майлз!!! — Старая миссис Нейсмит бросилась обнимать внука. — Слава Богу, капитан Димир все-таки нашел тебя! В посольстве все с ума посходили от тревоги. Так боялись, что твоему отцу не удастся добиться переноса слушания в Совете графов… — Увидев Элли, она осеклась и прошептала: — О мой Бог…

Майлз представил Айвена, а Элли отрекомендовал как свою знакомую с далекой планеты, у которой здесь нет ни связей, ни места, чтобы остановиться. Он выразил надежду, что может оставить ее на попечение заботливой бабушки.

Та не проронила ни слова против, лишь заметила: