— …дурачка передо мной разыгрывает, — пробормотал Форхалас. — Он повысил голос и обратился к старшему Форкосигану: — Вы не ответили на первую часть моего вопроса, Эйрел.

В глазах графа Форкосигана мелькнул хитрый огонек:

— Да, нельзя позволять ему разгуливать где заблагорассудится. Мне самому страшно подумать, что он может натворить. Нужно ограничить порывы моего сына рамками заведения, где он будет занят с утра до ночи, и притом под надзором внимательных глаз, — он выдержал эффектную паузу. — Я предлагаю в качестве такого заведения Императорскую Военную Академию.

Майлз замер с открытым ртом. Все его мысли в последние дни были сосредоточены лишь на том, чтобы выскользнуть из-под опускающейся на него гранитной плиты закона Форлопулоса. Он не был уверен, что останется в живых, и уж тем более не мечтал о награде. Да еще о такой награде…

Отец повернулся к нему и сказал чуть тише:

— Разумеется, если вы не посчитаете это ниже своего достоинства, адмирал Нейсмит. Кстати, я до сих пор не поздравил вас с повышением по службе.

Майлз густо покраснел:

— Это же было сплошное надувательство, сэр, вы сами прекрасно знаете.

— Сплошное?

— В основном.

— О, ты научился хитрить — даже со мной… Тебе уже знакомо пьянящее чувство власти над людьми; сумеешь ли ты заставить себя подчиняться? Быть разжалованным — горькая пилюля, проглотить ее не так просто, — он многозначительно усмехнулся.

— Вы ведь тоже были разжалованы после Комарры, сэр.

— До капитана.

— У меня теперь луженый желудок, так что я переварю любую пилюлю. Ничего, сумею…

Граф Форхалас скептически повел бровями.

— Вы думаете, из него выйдет хороший прапорщик, а, адмирал Форкосиган?

— Думаю, прапорщик из него выйдет ужасный, — честно признал граф. — Но если измученные командиры не придушат его за чрезмерную… э-э… инициативу, то в один прекрасный день он станет отличным офицером Генштаба.

Форхалас с неохотой кивнул. Майлз и отец обменялись торжествующими взглядами.

По окончании двухдневного заседания Совет единогласно вынес оправдательный приговор. Сам Грегор во время голосования перешел в правую половину зала вместо обычного для императора центра, где по традиции оставались воздержавшиеся. Даже старые политические противники Форкосигана последовали за императором, хотя сделали это с таким видом, словно идут против совести.

Граф Форхалас оказался единственным воздержавшимся. Теперь можно было не сомневаться, что он не связан с Фордрозой — иначе попытался бы замести следы.