В лагере началась суматоха. Тягач утробно взревел, заурчал, и оба пусковых короба, подрагивая, стали подниматься в вертикальное положение. Но подняться больше, чем на двадцать градусов, им было не суждено. Ослепительный когерентный луч — аккуратно! аккуратно, итить вашу налево! — прошёлся по шести ближним колёсам тягача. Хлопки лопающихся баллонов, жаркое, чадное пламя горящей резины, плавящийся металл осей… Всей серо-желтой тушей охромевший тягач осел на левую сторону. Медленно, словно отказываясь верить фактам, он завалился набок, увлекаемый тяжестью пусковых коробов с ракетами.

Приоритет один — есть. Приоритеты два и три…

Разворачивая башню, опцион по дороге полоснул лучом зенитную спарку, угодившую в прицел. Танк-носитель превратился в вулкан, горящие обломки взлетели над верхушками деревьев. Змей завершил разворот, но выстрелить не успел. Орудие ближайшей самоходки злобно рявкнуло, сокрушительный удар сотряс корпус бота. Змей едва не вылетел из ложемента. На миг ему почудилось, что ярко-рыжее пламя вырвалось из обзорников и теперь гуляет внутри бота. В голове гудело, уши терзал звон колоколов. На пульте, словно пульсирующие волдыри, мигали три красных индикатора; две внешние камеры и один микрофон приказали долго жить.

— С-с-сука! — прошипел сквозь зубы Змей.

Он поправил сбившийся прицел и вдавил гашетку до упора.

Звук выстрела второй самоходки потонул в грохоте взрыва её сестры, взлетевшей на воздух. Бот вздрогнул от нового удара. Он показался Змею слабее первого, но вскоре опцион выяснил: эта беда вгрызлась глубже. Третья камера — не в счёт. Профиль башенного излучателя в контрольной сфере сделался пунцовым. Башню заклинило, механизмы больше не откликались на команды.

По обшивке лязгали и звенели тяжелые бронебойные пули. Одна из уцелевших зенитных спарок, развернув стволы горизонтально, открыла огонь по боту. Броню ей не пробить, подумал Змей. Самоходка опаснее: пять-шесть кучных попаданий, и я могу заказывать венок на могилу. Народная забава: стрельба по неподвижному объекту…

Выстрел был ему ответом.

* * *

В небе царила убийственная свистопляска.

Блекло-голубой, выцветший, как застиранная простыня, купол исчеркали стрелы ракет. За ними тянулись растрепанные ветром хвосты. Взрывы слились в громовую ораторию, словно там, в вышине, ярилась сухая гроза, озаряя горизонт вспышками молний, не в силах разродиться дождём.

О нет, дождь всё же шел — ливень из обломков исковерканного металла. Над джунглями, притихшими в ужасе, поднимались столбы дыма, грозя новыми пожарами. От зениток вверх тянулись трассы очередей, вонзаясь в десантные боты и бессильно расплёскиваясь снопами искр. Авиация астлан несла огромные потери, но из боя не выходила. Автоматические пушки — против лучевых батарей. Ракеты — против плазмы. Стрелки и пилоты — против пилотов и стрелков.