Едва робкий лучик хлестнул по шёлковым ладоням да шершавым пальцам, обогрел светло-зелёный платок, украшенный строгой полосой синего кобальта, и солнечным зайчиком отразился на непроницаемо-тёмном стекле визора от хрома револьверной рукояти, так сразу разномастная группа, обессилив, пала у травяного настила, бессознательно пытаясь отнять ртом от синих трубчатых листов скопившуюся внутри влагу.

Геф-проектор, перестроенный Валлуром на местное временное поле, показывал день, клонившийся к вечеру.

Насчёт направления тоннеля Экрит, почерствевший и словно сдавший на несколько лет, попал в десятку. Верхний предел со стороны казался довольно суровым местом, где каждый первый шаг мог стать последним для ведущего, а каждый второй и для ведомых. Неожиданно резко возникшая свежесть воздуха сначала и вовсе сковала их дыхание невидимыми ошейниками, не позволявшими толком прокашляться.

Лэрд, после облучения не могущий припомнить ничего о себе самом, почему-то ассоциативно точно сопоставлял всплывавшие в памяти пейзажи и места с непосредственно встречаемыми. Сейчас он увидел горные тибетские тропы, сползающие в облагороженные долины, полные почтения и традиции. Несмотря на это ощущение, назвать Верхний предел исключительно гористой местностью было нельзя, ведь большую его часть составляли низкие и высокие плато, окрашенные различными комбинациями багровых, коралловых, жёлтых, белёсых и зеленоватых трав да кустарников пятнадцати-двадцати ярдов в высоту, напоминавшие укрупнённые квадраты европейских полей, если смотреть на край с высоты птичьего полёта. Троп до ближайших деревень, запрятанных в лесах, сразу определить не удалось даже Адайн, но шлейф притоптанного снега уводил к нижней долине, примыкавшей к глухой части хребтов Раппара и отталкивавшейся от неё полноводной рекой. Эта река не бурлила как Веф, перекатывающаяся по холмам Фракхи, или как далёкая Ф`Ло, забегавшая под восточные горы и дотягивающаяся до приморских степей Самшада, но холодными водами легко отвращала недругов вольного народа. Орно, немного подумав и порывшись в памяти, называла её Валм.

Кайгарльцам, закутавшимся в плащи, было не до разведки и наблюдения. Они, несмотря на взошедшее солнце, в какой-то момент отошли от группы, выбрали подобающее ритуалу место и похоронили Утглара со всеми почестями. Курган насыпали из ракушковых камней, поместив его у пока небольшого куста растущего древа. Ловчие, как и другие спутники, не выдавшие своего присутствия, некоторое время стояли у него, но не сказано ими было погребальных слов, ибо никакие слова не смогли бы отразить глубину ощущаемой скорби, пересилившей иные чувства.