— Кривые корочки у тебя, красота! — Страшно стал ухмыляться дядя Сережа, пребывая в постоянном движении, будто весь чесался. — На Кречет Елену Викторовну ты, красота, ни капельки не похожа! — Дядя Сережа тоже понял, что эта тетя — совсем не мама! — А ну-ка, Женечка, красота рыжая, дуй-ка обратно в школу!

В пятый раз ее "красотой" назвал! Женя рванула к крыльцу школы. Изо всех сил, будто там стоит строгая Зинаида Львовна с секундомером, а противная Нинка вырывается вперед.

Вот только крыльцо не приблизилось ни на шаг! Через несколько секунд она догадалась посмотреть вниз — асфальт дорожки был неподвижен, она висела в воздухе и молотила ногами, не доставая до земли каких-то сантиметров… Как в страшном сне — бежишь изо всех сил, бежишь, и не можешь убежать!

И вот тогда ей стало страшно. Женя завизжала. Оглушительно, как умеют визжать только десятилетние очень испуганные девочки.

И снова — прохожие даже головы не повернули! Даже с шага не сбились!

— Узбагойся! — Крепкие ладони взяли сзади за плечи, в ноздри проник приятный мятный запах. — Никтьё тьебья нье обьидьет! Мьи пойдьем к тьебе домьей… Ахведак нильяса щаг! Пьекьятьи бояться, Льягушьенок!

Сзади послышалась тихая возня, Женя, всхлипнув, обернулась и завизжала снова — дядя Сережа с некоторым удивлением на лице заваливался назад на руки одного из "черных". Вокруг снова стало много "черных" — пять или шесть. Женя умолкла и набрала в грудь побольше воздуха… но голова вдруг закружилась, перед глазами заклубился серый туман, который почернел, и, будто ее в вату обернули, навалилась темнота, в которой кто-то ругался женским голосом на незнакомом языке.

* * *

— Кей, ты напряжен! — Теплое дыхание щекотало ухо, а тонкие сильные пальчики массировали мою шею. — Расслабься! Все будет хорошо.

— Тайла! — Я попытался сбросить пальчики с плеч. — Я признан тобой здоровым и вменяемым, и в проведении этих твоих "процедур" уже нет необходимости!

Пальчики, разумеется, никуда не делись. Меня, между делом, даже по голове погладили.

Где-то сутки назад мы с ней договорились, что будем на "ты". Если честно, меня просто поставили перед фактом — искин посчитала, что после всего, что между нами уже было, вполне допустимо отбросить церемонии, как между близкими друзьями. А всего-то, что между нами было — выжатый (выбитый, вымученный) из меня рассказ… дополненный очень-очень подробной информацией, которой, оказывается, обладал искин. Ну, неудивительно, с ее-то допуском.

— Поправка, Кей! Здоровым ты признан физически. Психически ты по-прежнему испытываешь беспокойство. Для капитана это неприемлемо!