Край Мира во всех отношениях был спокойней, и Маан сознательно задержался здесь. Он заслужил отдых, хоть и не собирался оставаться здесь надолго. Он находил прорвавшие трубы с горячей, извергающей густой пар, водой, устраивался в вымытых ими за долгие годы ложбинах и принимал своеобразные ванны. Его организм не нуждался в воде, но эти ощущения были приятны, к тому же, от них на время переставали донимать его старые раны. Когда он чувствовал голод, то выбирался на поверхность и охотился. Он научился делать это осторожно и грамотно, никогда не уничтожая больше, чем было необходимо для поддержания жизни и сил. Здесь, под гнилыми трущобами, простиравшимися на много квадратных километров, было полно крыс, и Маан никогда не знал голода. Один раз ему даже попался одичавший тощий кот, вероятно каким-то образом попавший сюда с поверхности. Поколебавшись, Маан не стал трогать его. Это уродливое существо с загнанным взглядом больных желтых глаз, напомнило ему его самого.

Край Мира настолько пришелся ему по душе, что Маан решил сделать его своей резиденцией, куда можно возвращаться после вылазок в шумные, залитые в бетон, центральные сектора.

Мир, в котором обитал Маан, был настолько огромен, что он не надеялся обойти и половины его за отпущенный ему срок, но, изо дня в день чертя на мысленной карте маршрут своего движения, Маан постепенно открывал его изощренную, не подчиняющуюся обычным правилам, географию. Как человечество, совершив рывок Большой Колонизации, шаг за шагом открывало Луну, испещряя новыми названиями Кратер Тихо и древнее Море Спокойствия, Маан исследовал свою собственную Луну, создавая новые названия и обозначения для рукотворных, созданных чьими-то руками, мест.

Ржавая долина. Кричащая топь. Колючка. Крысиное царство.

Названия приходили сами, и Маан наносил их на карту своих владений, увеличивающуюся день ото дня. Но, как вскоре оказалось, не только он считал эти владения своими.

Это было через несколько дней после того, как он вернулся на Край Мира, сделав недолгую, но утомительную вылазку в заваленный участок смежной системы, где своды когда-то не выдержали возложенной на них тысячетонной нагрузки и погребли все, что принес сюда человек, под непроходимыми завалами. Несколько дней Маан пытался нащупать проходы в затопленных участках, но без всякого успеха — и, основательно утомленный, заработавший не одну дюжину шрамов от соприкосновения с арматурой и зазубренными рельсами, спешил вернуться в хорошо знакомые ему места чтобы восстановить силы. Тогда он и почувствовал это.