Вот и поляна, о которой говорил Йода. Она располагалась вплотную к выступающим из почвы камням, дальше деревья, сплетаясь высокими корнями, карабкались на скалу, забираясь выше и выше по склону. Вокруг царила неестественная тишина, лишь далеко впереди глухо бормотал вулкан, да едва слышно гудел меч. Ступать на поросшую мхом почву внутри неровного круга корневищ почему-то категорически не хотелось, как у Стругацких Рэду Шухарту не хотелось бросать гайку на травку перед собой. Тем более что из треугольного зева пещеры на другой стороне поляны выползали клочья подозрительного тумана. Это в самой середине тёплого солнечного дня! Обойдя неприятное место кругом, я пролез между двумя крайними деревьями и, направив на пещеру лезвие меча, торопливо вытряхнул чёрный нож из контейнера в сплетение корней. Странный беззвучный вздох пронёсся окрест, и мне вдруг показалось, что дерево ожило и хочет раздавить меня корнем о корень соседа. Во всяком случае, прыжок, что я совершил в тот момент, в спокойном состоянии смог бы повторить разве что джедай. Отбежав подальше, я включил приёмник, настроенный на маячок спидера, и скорее бегом, чем шагом, отправился в обратный путь.
Возле жилища Йоды были заметны некоторые изменения. Вдоль глухой стены громоздилась целая гора аккуратно нарубленных мелких полешек, несколько стожков травы, а Пятерня, сняв шлем и часть бронекостюма, жал с помощью армейского тесака остатки растительности вокруг хижины. М-да, а ещё говорят, что джедаи были плохими командирами! Во всяком случае, не Йода. Древнее правило «солдат без работы – потенциальный преступник» он знал чётко. И пускай Пятерня уже офицер, разница в ранге слишком велика.
– Припахал? – сочувственно спросил я.
– Как водится, – Пятерня распрямился, отёр пот тыльной стороной рабочей перчатки.
– Сочувствую.
– Ерунда, – карие глаза клона смеялись. – Зато молодость вспомнил.
Вблизи хижины в воздухе волнами расходились странные запахи, то растительные, то будто бы химические, смутно знакомые по земному опыту. Да и дым из трубы сделался гораздо интенсивнее. Я счёл это обнадёживающим признаком: Великий Магистр вплотную занялся Осокиным недугом, а он явно знал, чем и как может ей помочь. Войти внутрь я поостерёгся, меня ведь не приглашали, а терпение, как я теперь убедился, здесь главная добродетель. Впрочем, это не помешало мне, прислонившись к стене, включить комлинк и позвать:
– Падме? У вас там как, всё нормально?
«