И мадам Виго растаяла. Она кивнула и протянула юноше колечко для пальца на верхушке клетки. Дада стащил с себя чёрно-серый растянутый свитер и накрыл попугая.

– Не волнуйтесь.

– Мы не волнуемся, вот ключи от моей студии, дорогу ты знаешь. Ждите нас там.

– Ладно.

Марин поддержала локоть тёти Ани, когда та взбиралась на высокую ступень кареты скорой помощи, и вспрыгнула сама. Дада смотрел, как медбрат закрывает дверцы машины, и думал: я вот ношусь со своим одиночеством, а им каково?

Белые волосы ярко светились в окошке, потом карета свернула за тёмные азалии, и Дада с Лью поехали домой.

Перед тем как отбыть, бригады машин, увозившие тело Виски и грузного, мрачно смотревшего в небо старика, посовещались между собой, и к Беке подошли врач и полицейский.

Она ответила на вопросы и оставила свои данные, чтобы с ней могли связаться. Пока она отвечала, врач проворно проверила её пульс, заглянула в глаза.

– Мадам, вы доберётесь до дома сами? Есть кто-то, кому мы можем позвонить, чтобы за вами приехали? Есть, кто побудет с вами эту ночь?

– Да. Да-да, спасибо. Я живу тут рядом. И дома полно народа… сестра.

– Это телефон круглосуточной службы психологической помощи. Позвоните, если понадобится.

– Спасибо.

Врач повернулась к полицейскому, ловко усаживаясь на место рядом с водителем:

– Толку от неё сейчас всё равно не будет.

– Понял.

И Беке осталась одна.

Ночной парк тёмен и пуст. Только дорожки ещё немного светятся, едва проступая в ровной темноте, как выделяются на руке линии, по которым любят гадать цыганки и хироманты. И если бы на них сейчас можно было взглянуть с небольшой высоты, стало бы очевидным, как раскрытая левая ладонь, что мистеру Хинчу досталась линия Сердца, – верхняя, крайняя к ограде пальцев дорожка; Виски и Беке, обнявшись, шли по линии Судьбы, когда на пересечении с линией Ума столкнулись с фигурами в масках; ну а Маню и мадам Виго пришли к Карусели, которая, конечно, была на линии Жизни. И теперь, когда парк опустел и ночь совсем поглотила его, могло показаться, что просто рука сжалась, ладонь закрылась – до следующих встреч следующих людей всё на тех же линиях. Или что парк улетел – со всеми своими деревьями и невидимыми обитателями.

Они сидели в вестибюле огромного госпиталя и ждали того, чей номер был выгравирован на браслете и на чьём автоответчике оставили уже три сообщения.

– Да. Это он и есть, Эммануэль – человек, за которым я приехала, любовь к которому придала мне и сил, и смелости. Я была уверена, что найду его.