— Очень хорошо, — удовлетворённо заметил сатир, названный Гариком, воровато оглянулся на спутника, разглядывавшего золотой символ, и продолжил вполголоса:

— Тогда можно о деле.

— Ты по делу, мой мальчик? Почему тогда?.. — Алтын указал глазами на широкую спину капитана, подошедшего к постаменту ближе, чтобы лучше рассмотреть символ богатства и независимости, вознесённый над крепостными кирпичными стенами.

— У него, — ответил полушёпотом Гарик.

— А почему же ты не?.. — осведомился, не повышая голоса, меняла. Лампу держал на отлёте, чтоб не мешала, присунулся так близко, будто собирался боднуть.

— Зачем? — сатир ухмыльнулся. — Телёнок дойный. Афине молится.

Алтын отступил на шаг, в глазах его сверкнули искорки понимания, а может быть, в них просто отразился мятущийся огонёк лампы.

— Саша! — позвал Гарик. — Хорош быку молиться, дело не ждёт.

Волков вернулся, отметив про себя: «Нехороший взгляд у хозяина заведения, оценивающий. С головы до пят меряет, как будто собирается в заклад принять».

— Я могу называть вас Александром? — почтительно поклонившись клиенту, спросил Алтын Бугаев, занавесив глаза веками.

— Можно просто Сашей.

— Так вот что я хотел вам сказать, Александр, — проговорил меняла, игнорируя разрешение фамильярничать с уважаемым клиентом, — умнее всего возносить молитвы тельцу в задней комнате моего банка. Или вы не знаете, как молятся Босу?

— In gold we trust, — глубокомысленно изрёк Волков, внимательно следя за выражением лица быколюбивого банкира. Хотелось одновременно не упускать из виду сатира, но реакция менялы казалась важнее.

— О-хо-хо! — расхохотался тот. Пламя затрепетало на фитиле лампы, Сашу обдало сладковатым запахом нефтяной копоти. Меняла оценил шутку по достоинству:

— О-о-о, молодой человек, вы знаете толк в забытых верованиях. Но! — Бугаев погрозил пальцем: — Не тому идолу поклоняетесь, иначе не вклеили бы от себя лишнюю букву.

— Теперь уже не разберёшь: я вклеил букву или кто-то её потерял, — парировал Волков, думая при этом: «С тобой всё понятно, ты знаешь о прошлом кое-что, а Матвей…»

— О чем вы, забери вас Момус?! — обозлился Матвей. — Бросьте ваши нечестивые штучки! По-русски говорить разучились, что ли? Не до шуток сейчас, неровён час дракон заявится.

— Он думает, это ему шутки! — пыхтел Алтын, кивая Волкову. — Но он таки прав, делу время, а смеяться нужно в последнюю очередь. Прошу.

Он переложил лампу в другую руку и сделал приглашающий жест, бормоча себе под нос: «Дракона можете не опасаться, был уже, ровнёхонько в Драконов День пожаловал. В канун Купалы не заявится точно, вот позже…» Саша последовал приглашению, о драконе же благоразумно решил не расспрашивать.