Бартон раздраженно погасил сигарету.

— Да. Может, и не получается. Но вам все равно не победить. Это невозможно. Я давно чувствую приближающийся погром. Если это произойдет, то будет вполне оправданно, и я ни о чем не пожалею, ведь и вас всех тоже уничтожат. Конечно, и мы погибнем. Вы, что же, будете чувствовать удовлетворение, зная, что погубили весь вид своим идиотским эгоизмом?

— Я не обижаюсь, — сказал Коллахен. — Я всегда утверждал, что ваша группа — неудачная ветвь мутации. Мы — настоящие сверхлюди, не боящиеся занять в мире подобающее нам место, в то время как вы согласны жить объедками со стола людей.

— Коллахен, — внезапно заговорил Макней, — это самоубийство. Мы не можем…

Бартон вскочил со стула и встал, расставив ноги и злобно глядя исподлобья.

— Дэррил! Не упрашивай эту свинью! Моему терпению тоже есть предел!

— Прошу тебя, — сказал Макней, чувствуя себя совершенно бессильным и беспомощным. — Не надо забывать, что мы тоже не сверхлюди.

— Никаких компромиссов, — огрызнулся Бартон. — Не может быть мира с этими волками. Волки! Гиены!

— Никакого компромисса не будет, — заверил Коллахен. Он встал; его голова с львиной гривой выделялась темным силуэтом на фоне фиолетового неба. — Я приехал повидаться с вами, Макней, с одной единственной целью: вы так же хорошо, как я, понимаете, что люди не должны знать о существовании нашего плана. Оставьте нас в покое, и они ничего не заподозрят. А пытаясь помешать нам, вы только увеличиваете опасность раскрытия. Подпольная война не может вечно оставаться подпольной.

— Значит, вы все-таки сознаете опасность, — сказал Макней.

— Глупец, — ответил Коллахен; в его голосе звучало чуть ли не нетерпение. — Неужели вы не видите, что мы боремся и за вас тоже? Оставьте нас. Когда люди будут уничтожены, этот мир будет миром лысок, и вы тоже найдете в нем свое место. Не говорите мне, что никогда не думали о цивилизации лысок, полной и совершенной.

— Верно, думал, — признал Макней. — Но этого не достичь вашими методами. Решение — в постепенной ассимиляции.

— Значит, мы будем ассимилированы снова человеческой породой? И наши дети деградируют и опять станут волосатыми? Нет, Макней. Вы не сознаете своей силы, но и своей слабости, похоже, вы также не сознаете. Оставьте нас в покое. Если не оставите, то именно вы будете виновниками любого будущего погрома.

Макней взглянул на Бартона, плечи его опустились, он забрался поглубже в кресло.

— Ты все-таки прав, Дэйв, — прошептал он. — Никакого компромисса быть не может. Это параноиды.

Злобная усмешка Бартона стала еще злее.