Тем не менее они никогда не связывали Линка с городскими лысками, ведь уже не одно поколение телепатов носило парики. И даже сам Линк не сознавал, что он — лыска. Он знал, что не такой, как другие, и все. В его памяти не осталось воспоминаний о крушении вертолета, из которого его младенческое тельце вытащила мать Джесса Джеймса Хартвелла; став приемным сыном племени, он рос как Бродячий Пес, так его все и воспринимали. Но хотя остальные и считали его одним из своих, они всегда готовы были обозвать его «плешивым» — и не только в шутку.

В группе Хартвелла было двадцать три человека. Много лет назад один из его предков был воином Республиканской армии и принимал участие в походе северян под командованием генерала Шермана. Другой его современник, чья кровь также текла в жилах Хартвелла, носил серую форму конфедератов и погиб на Потомаке. Теперь же под водительством их потомка двадцать три отверженных Бродячих Пса, отбросы цивилизации, скрывались в лесах. Они теснились у костра и жарили медведя, которого убили копьями и стрелами.

Там, где когда-то была Атланта, остался серый рубец опустошения. Светлые, чистые городки усеяли Джорджию; вертолеты, жужжа, проносились к морю и обратно. Великая Война между штатами стала воспоминанием, затененным еще более серьезными конфликтами, имевшими место позднее. И все же в этом тихом североамериканском лесу бодрые голоса воскрешали прошлое.

Линк потерся плечами о грубую кору дерева и зевнул. Он жевал табак и радовался своему кратковременному одиночеству. Однако он непроизвольно воспринимал — чувствовал — понимал разрозненные обрывки мыслей, доносившихся до него от бивуачного костра. Он не знал, что воспринимает чужие мысли, «слышит» их, поскольку считал, что Хартвелл и остальные так же все время слышат друг друга. Тем не менее эта взаимосвязь, как всегда, доставляла ему некоторое неудовольствие, так что он был благодарен чему-то — неизвестно чему, — давшему ему знать о приближении Кэсси.

Она неслышно вышла из тени и опустилась рядом с ним — стройная, красивая шестнадцатилетняя девушка, она была моложе его на год. Они поженились не так давно, и Линк все еще поражался тому, что Кэсси полюбила его, лысого, отличающегося от всех своим блестящим черепом. Он запустил пальцы в глянцевитые черные волосы Кэсси; ему доставляло чувственное удовольствие ощущать, как они струятся по его ладони.

— Устала, дорогая?

— He-а. Тебе плохо, Линк?

— Пустяки, — сказал он.

— Ты странно себя ведешь после набега на город, — пробормотала Кэсси, взяв его загорелую руку и выводя указательным пальцем узор на его мозолистой ладони. — Может, ты считаешь, нам не стоило этого делать?