— Думаешь, для меня это важно, Линк? Бун Кэрзон лысый, а красавец.

— Бун старый, ему около сорока, поэтому и лысый. В молодости у него были волосы.

Кэсси собрала мох вокруг себя и уложила на голове Линка в форме парика.

— Ну как? — Она улыбнулась ему чуть насмешливо. — Нигде ни у кого нет зеленых волос. Чувствуешь себя лучше?

Смахнув мох, он вытер череп, притянул жену к себе и поцеловал ее.

— Хотел бы я всегда быть рядом с тобой. Когда ты рядом, я не тревожусь. Только эти набеги меня раздражают.

— Думаю, их больше не будет.

Его взгляд был обращен в полумрак; юное лицо, темное от загара и с морщинами от суровой жизни, внезапно помрачнело. Он резко поднялся на ноги.

— У меня предчувствие, что Джесс Джеймс Хартвелл замышляет еще один.

— Предчувствие? — Она глядела на него с тревогой. — Может, это не так.

— Может, — с сомнением проговорил Линк. — Только мои предчувствия чаще всего попадают в точку. — Он бросил взгляд в сторону костра. Плечи его расправились.

— Линк?

— Он рассчитывает на него, Кэсси. Сидит там и думает о жратве, которую мы взяли в последнем городке. Это брюхо его подзуживает. Я не собираюсь идти у него на поводу.

— Лучше не затевай ничего такого.

— Я должен… поговорить с ним, — произнес Линк едва слышно и скрылся в тени деревьев. Когда он приблизился к кругу света, образованного костром, кто-то вопросительно окликнул его жутким уханьем совы, скорбным и рыдающим. Линк понял интонацию и ответил вороньим карканьем. У каждого племени Бродячих Псов был свой язык, которым они пользовались, находясь на опасной территории, ибо между племенами не было единства, и кое-какие группы Бродячих Псов снимали скальпы. Было даже несколько групп людоедов, но этих выродков остальные ненавидели и убивали при первой возможности.

Линк вошел в лагерь. Широкая грудь его большой, крепкой, мускулистой фигуры колесом выгибалась под курткой из оленьей шкуры с бахромой; лысину сейчас скрывала беличья шапка. На месте стоянки наспех были сооружены временные жилища; крытые листьями пристройки обеспечивали минимум уединения, и несколько женщин занимались там шитьем. У котла для приготовления пищи Бетшеба Хартвелл раздавала бифштексы из медвежатины. Джесс Джеймс Хартвелл, огромный как бык, с горбатым носом, шрамом на щеке и наполовину седой бородой, с наслаждением ел мясо и печенье, запивая их зеленым черепаховым супом, — это была часть добычи последнего набега. На безукоризненно чистом куске белой ткани перед ним были икра, сардины, улитки, пикули и другие лакомства, которые он брал понемногу крошечной серебряной вилочкой, целиком скрывавшейся в его большой волосатой руке.