«Джаспер Хорн», — думал Коуди, глядя на сверкающие полосы диффузионной камеры. Все напряженное внимание его разума сосредоточилось на этой цели. Элленби, там, в пещерах, был прав. Настоящей целью для Коуди было убить не себя, а Хорна: при этом он рисковал только собственной жизнью, не предавал свой народ, снимая с себя ответственность, бремя которой он нес ради всех них. Параноиды были врагами с самого начала. Они всегда старались помешать принятию лысок остальным человечеством. Именно они стали причиной уничтожения Секвойи и вызвали необходимость содержания пленников в пещерах. Если бы этого не случилось, он, скорее всего, никогда не встретил бы Люси, и она была бы сейчас счастливее, да и он тоже. Теперь, как бы они оба ни старались, они не смогут найти настоящего решения — ни для себя, ни для своего сына. Выхода не было. Что бы ни произошло, останутся раны, которые никогда не затянутся.

Сама земля была и врагом, и другом. Но все параноиды были только врагами, и один из них, Джаспер Хорн, находился где-то здесь, в Американ-Гане, где Джеф Коуди мог до него добраться, добраться, чтобы убить, хотя бы за то, что он и родственные ему параноиды сделали из лысок убийц.

Сверкающие полосы света в диффузионной камере погасли. Просмотровое устройство было темным. Коуди ничего не выиграл. Он бросил в прорезь еще одну монетку и снова стал наблюдать за электронной бомбардировкой; его ум блуждал, смыкая кольцо вокруг намеченной жертвы.

Внутри византийского здания возбужденные мысли кружились, словно рулеточный круг. Это был центр сплетен Американ-Гана. То и дело Коуди улавливал образы, имеющие отношение к Хорну. Он постепенно анализировал эти мысли, улавливая их, словно направленная антенна, пока у него не начало создаваться представление о привычках Хорна. Вместе с этим прояснялось и другое — усиление воздействия на происходящие в городе события, которые ни один нетелепат не связывал с присутствием параноидов.

Никто в Американ-Гане не брился уже двадцать четыре часа. То есть некоторые брились — но очень немногие. Лыскам нечего было брить, и, конечно, были достаточно храбрые люди, не боявшиеся вызвать подозрение. В расположенных неподалеку исследовательских лабораториях движение небреющихся не получило распространения. Были и другие, хотя и мало, — и людей с чисто выбритыми подбородками часто провожали подозрительными взглядами, враждебный шепот звучал им вслед.

Так что убить Хорна было трудно вдвойне. Насилие могло стать тем действием, которое вызовет погром, — как раз то, что Коуди надеялся предотвратить, убрав параноида. Это значило, что Хорна необходимо убить наедине, самое главное — подальше от потенциальных вожаков, могущих поднять бунт. (Такие люди в Американ-Гане были — Хорн их уже нашел. Они будут теми, кто поведет за собой толпу, когда придет время.)